Поддельный шотландец. Дилогия (СИ)

Порт представлял из себя большую, мощённую потёртыми деревянными плашками площадь, с идущими от неё в сторону залива длинными рядами деревянных же пирсов. Вроде как ладонь с растопыренным десятком пальцев. «Антилопа» стояла у самого дальнего от меня пирса. Я медленно пошёл вдоль ведущих на пирсы мостков, вслушиваясь в разговоры многочисленного тут разношерстого люда. Здесь встречались не только просоленные матросы и бедно одетые грузчики, какие-то местные морские чиновники, торговцы, но и множество праздно шатающегося народа, одетого вычурно и пёстро, либо наоборот, щеголяющего неописуемыми лохмотьями. Подойдя к началу пирса «Антилопы», я опёрся на канатную бухту, сделав вид, что смотрю на порт, без зазрения совести прислушиваясь к разговору двух стоящих здесь колоритных персонажей. Оба, без сомнения, бывшие просоленные морские волки, оба преклонных годов. У одного из них не хватало левой ноги и он щеголял деревянным протезом и грубым костылём с металлическим наконечником? вылитый Джон Сильвер, только не настолько упитанный. У второго на голове была пёстрая бандана, кольцо в ухе и неопрятная седая борода лопатой, как у настоящего пиратского боцмана. Вот он-то и рассказывал в данный момент о том, что «Антилопа» с вечерним приливом собирается отчаливать в новое долгое плавание.

— Даже команду не отпустили на берег, — возмущённо жаловался он, — а мне их юнга должен был проставить выпивку. Проиграл пари ещё в прошлый заход в порт, до сих пор расплатиться не может.

— Забудь, — отвечал ему его более флегматичный собеседник, — на этом корыте капитан натуральный зверь, уж я то знаю, у меня на нём племянник помощником конопатчика одно время ходил. О, кстати, лёгок на помине — вон его самого несёт нелёгкая.

— Кого, племянника?

— Да не, ты дурень, капитана Ванбурга!

Я резко обернулся. От линии табачных пакгаузов по направлению к нам сквозь толпу пробиралась троица военных моряков. Впереди важно шествовал коренастый краснолицый крепыш в белом парике, на нём был одет парадный капитанский мундир — и до этого мундира старой алановой одёжке было как лимону до Луны. Синий китель на белой подкладке со стоячим воротником; синие же лацканы с золотым галуном, девять пуговиц на каждой стороне; синие обшлага и карманы с тремя золотыми пуговицами на каждом. Белый жилет, бриджи, чулки, чёрные блестящие туфли со сверкающими пряжками. Красные эполеты и плоская широкая треуголка с красными же перьями и шитым золотом кантом. Капитанские пуговицы франтовато сияли золотом в свете заходящего солнца.

Следом шёл долговязый человек, скорее похожий на аптекаря, чем на морского офицера. Он был тоже одет в мундир, но не такой вычурный как у капитана. Синий однобортный китель на синей подкладке без лацканов, стоячий воротник с белой нашивкой, с одной пуговицей с краю, девять маленьких равномерно расположенных пуговиц спереди; синие обшлага с тремя пуговицами. Белый жилет, бриджи, ботфорты. Эполетов у него не было. Кортик болтался на ремне из черной кожи. Я решил, что это лейтенант или помощник капитана (судя по форме — это был мичман).

А третий наверняка был простым матросом. Рыжий, похожий на ирландца, он нёс в обеих руках небольшой, но явно тяжёлый сундук. Одет был в вязанный камвольный жилет, длинную парусиновую куртку, доходившую почти до колен, поверх узких бриджей и чулок, плоский чёрный берет, похожий на горскую шапчонку, и чёрный же шейный платок дополняли его облик.