Поделись своей любовью

— Я уже успел соскучиться. Кстати, когда ты уезжала, еле рассмотрел тебя во дворе в этой природной неразберихе. А потом, когда исчезли огни твоей машины, меня такая тоска взяла! — услышала я голос мужа.

— Доброе утро! Это я сейчас исчезну в твоем голосе!

— Как работа? Продвигается?

— Летит ракета со скоростью света.

— Ясно. Не буду тогда отвлекать. Люблю, целую, жду. Всегда твой.

— Вот умеешь ты меня вдохновить! Пока.

— Позвоню позже.

Я глянула в окно. Черная дыра, пожирающая Землю.

Иногда я развлекаюсь, придумывая ассоциации к какому-либо понятию. Кстати, недавно обдумывала, что может значить черное пятно. И вот что получилось:

в живописи оно — признак шедевра,

в литературе — клякса,

в философии — подсознание,

в психиатрии — провалы в памяти,

в милиции — нераскрытое дело,

в жизни — подмоченная репутация,

в биографии — поступок, о котором хотелось бы забыть,

в биологии — признак гниения,

в химчистке — грязное белье,

а на лице — просто синяк.

— Операционная готова, Ирина Павловна. Все в сборе. Можно идти, — позвала меня Александра.

— Бегу. А вам, Ирина Александровна, огромное спасибо за дежурство.

— Пора домой, — откликнулась она. — Не хочется выходить на улицу и мерзнуть, но по-другому никак. Кстати, как вы доехали сегодня? Без приключений, надеюсь?

— Да, спокойно, в новостях из космоса.

А вопрос коллеги был вот к чему. В прошлую субботу я спешила на дежурство и в какой-то момент, избегая столкновения с автобусом, который вдруг по непонятной причине затормозил прямо перед моим носом, включив указатель поворота, но, правда, немного резковато, перестроилась в крайний левый ряд, подрезав белый «рено». Автовладелец француза посчитал, что я унизила его мужское достоинство, и решил меня проучить. Вначале он попробовал обогнать мою машину, выехав на встречную полосу, однако оттуда понеслись пронзительные звуки клаксонов. Не получилось. Это, по-видимому, взбесило его еще больше. Тогда он стал бесконечно встраиваться передо мной из правого ряда, резко нажимая на тормоз после маневра. И все бы ничего, но после очередного такого зигзага, чтобы не врезаться в это недоразумение, мне пришлось двумя колесами вскочить на бордюр начавшейся посреди дороги разделительной полосы. Я нажала на газ и в таком положении с уклоном, ловя равновесие, перегнала мистера подлость и побыстрее укатила. Ничего, что меня помотало и немного помялись диски. Главное, я осталась цела.

Этому экземпляру за рулем уж очень хотелось сотворить настоящую аварию с моим участием. Хорошо еще, что ничего не швырнул в лобовое стекло. Что нужно иметь в голове и сердце, чтобы из-за пустяка поставить чью-то жизнь под угрозу?

Я много раз ловила себя на мысли, что не готова терять людей. Буду бороться на своем месте за каждого до конца. В противном случае перестану быть врачом. И человеком.

И вообще, я никогда не подталкивала даже самых злейших противников к последней черте, всегда оставляя им возможность сохранить лицо.

— Кофе уже, наверное, остыл, ну и ладно! — сказала Ирина Александровна и направилась к двери. — Все, до свидания. Ухожу со спокойной душой. Ничего не буду вам желать!

— До свидания, — ответили мы с Алексеем Семеновичем и направились в операционную.

Вселенский воздух
Беспощадно студит город.
Мерцают звезды —
Украшают жуткий холод.

Себя спасаю —

Отправляюсь прямо к солнцу.
Все забываю —
С непогодой не срастется.

Вдали планета —

В стужу лютую одета.
Не раньше лета —
Я вернусь с лучами света.

— Ирина Павловна! — Ко мне спешила медицинская сестра из отделения новорожденных. — У меня есть к вам просьба.

— Конечно-конечно, что случилось? — спросила я.

— Наверное, вы знаете, моя дочь учится в медицинском институте на третьем курсе. Она мечтает быть хирургом и хочет немного попрактиковаться, поучиться работать с настоящим шовным материалом и инструментами. Можно нам пошить на плаценте?

Для меня эта просьба стала неожиданностью.

— Почему бы и нет, — ответила я после короткой паузы. — Правда, ткани в ней мягкие, сложные для работы. Будут рваться. Но если хочется… Кстати, узлы она вязать умеет?

— Да, мы дома наматываем нитку на ручку шкафа и вяжем, вяжем, вяжем.

— Так я ее сейчас возьму на операцию вторым ассистентом.

— Спасибо огромное! Она будет в восторге!

Прокесарили по плану, без неожиданностей, детей извлекли легко, матка начала сокращаться. Я была довольна, что все так сложилось. Леша ассистировал прекрасно, с пониманием дела. Хотя еще пару лет назад он путался в узлах и закрывал руками рану, чем очень мешал. Научился! Впрочем, все мы с определенным количеством выполненных операций делаемся умелыми и уверенными, а на каком-то этапе движения становятся отработанными до автоматизма, и за время, например, удаления узла миомы, можно спокойно выучить «Дилемму сороконожки». Все трудное и кажущееся неподъемным в молодости с опытом превращается в обыкновенную рутину.