Подельник века

Здесь-то и началась для царской охраны самая тяжелая полоса. С другой стороны, численность новых коллег попаданца в Москве заметно увеличилась. К старым чинам, которые караулили императора еще с Владимира, теперь присоединились губернское жандармское управление, Охранное отделение и сыскная полиция – считай, в полном составе. Одних только филеров сразу добавилось триста штыков! Плюс негласная агентура, чиновники да Московский жандармский дивизион на застоявшихся от безделья конях…

Ратманов наметанным глазом быстро распознавал коллег в толпе и завязывал с ними разговор. Кроме прочего, ему попалось и несколько знакомых лиц из банды Казака. Они были одеты в одинаковые пыльники[33] и с гордостью показывали экс-Гимназисту свои синие полицейские пропуска.

Царь за последние два года приезжал в Москву уже третий раз, и приемы охраны были хорошо отработаны. Однако и народу набежало видимо-невидимо. А если учесть, что торжества были рассчитаны на три дня, перед Георгием и компанией открывалась еще масса возможностей опростоволоситься.

В день приезда, 24 мая, его величество первым делом посетил Иверскую часовню, после чего въехал в Кремль. Сделал он это по обычаю через Святые Спасские ворота. И также по обычаю снял при этом фуражку. А когда снова надел, публика взревела от восторга. Революция была еще относительно далеко, Николая Второго пока еще любили…

Далее царя снова встретил митрополит Макарий, вернувшийся из Сергиева Посада. Владыка благословил всю семью и повел государя в Архангельский собор, к гробнице Михаила Федоровича, где отслужил литию. А помазанник впервые увидел драгоценную лампаду, возложенную на гробницу чинами Свиты по случаю юбилея.

Изготовленная из серебра и золота, она являлась точной копией знаменитой шапки Мономаха. Лампаду также украшали драгоценные камни большой стоимости. Изумруды, рубины и жемчуг покрывали ее чуть ли не целиком. И под этой вещью удивительной работы была приделана табличка: «Возложена на гробницу царя и великого князя всея Руси Михаила Федоровича Свитой его державного потомка благочестивейшего Императора Николая Второго в память 300-летия царствования Дома Романовых».

Государю подали светильник, и он лично зажег лампаду Свиты, и еще одну лампаду, сооруженную на средства великих князей. После чего обошел гробы других царей, похороненных в соборе, поставив особую свечу несчастному царевичу Димитрию.

Уже выйдя на площадь, Николай принял караул от Екатеринославского полка и удалился на кратковременный отдых в Большой дворец. Команда номер пять сопровождала его, окружив по периметру. Гороподобный Дуля-Лакомкин шел первым, устрашая одним своим видом большинство потенциальных террористов. Затем – Двуреченский, Монахов и Ратманов, который поминутно оглядывался по сторонам и себе за спину в поисках знакомых лиц из криминального мира и новых подозрительных.

3

На другой день – а это был день рождения императрицы Александры Федоровны – состоялся торжественный выход из дворца в Успенский собор через знаменитое Красное крыльцо. Колокола по этому поводу начали гудеть еще в девять утра, пример им подал Иван Великий[34]. Но лишь в одиннадцать колонна двинулась к собору.

Количество орденов и звезд на мундирах участников аттракциона превышало все мыслимые пределы…

Георгий шел сбоку и приценивался: сколько в XXI веке отвалили бы на аукционе Sotheby’s вон за тот когтистый орден Белого Орла? Или вот за этот, красненький, орден Святой Анны на широкой ленте, из-за которой его называли «Анной на шее»?

Торжества длились долго. Государь перемещался туда-сюда, сходил с крыльца к очередным крестьянским депутациям, встречал раку с мощами новоявленного святого, патриарха Ермогена, а потом отправился в Чудов монастырь. Где посетил усыпальницу великого князя Сергея Александровича, покойного мужа сестры императрицы и бывшего начальника нынешнего руководителя жандармов Джунковского. Когда-то дядю Николая Второго взорвал эсер Каляев неподалеку от этого монастыря. И нового покушения на кого бы то ни было допустить было никак нельзя.

Но когда его величество в коляске поехал обратно к Большому дворцу, за ним вдруг, неожиданно для конвоя, побежали рысью сразу несколько сот зевак. Вроде бы граждане пребывали в патриотической ажитации, но кто знает? Народ окружил экипаж плотной толпой и сопровождал его неотступно. Вдруг среди них окажется анархист времени? Или даже обычный террорист? Отсюда до государя и доплюнуть можно…

Поэтому Двуреченский скомандовал своим людям:

– Ближе к коляске, смотреть в оба!

Ратманову выпало бежать около заднего левого колеса. Кучер боялся гнать, чтобы не задавить народ, и правил осторожно. Казак конвоя на облучке шарил глазами по толпе и нервно сжимал рукоять кинжала. Царь с царицей махали москвичам, но, кажется, тоже были напряжены.