Читаем Подельники полностью

Подельники

В этом сундуке лежит труп Энн, труп девочки, которой я подарил драгоценности, меха, спортивный автомобиль и украденного из Национальной галереи Рембрандта. (Садится на кофр.) Я себя не обманываю. Я произвожу двойственное впечатление. Как свободный предприниматель я вызываю симпатию, но мой бизнес внушает отвращение, хотя предприятия других бизнесменов только кажутся не столь радикальными. В сущности, деловой мир принципиально радикален. Слабый идет ко дну, сильный карабкается наверх, правдами или неправдами — как повезет. Ты не знаешь ни отца, ни матери? Не имеет значения. В семь лет сбежал из сиротского приюта? Не играет роли. В девять лет возглавлял банду? Неважно. В семнадцать пристрелил одного толстомордого в «Томми-баре»? Бывает. При других обстоятельствах я мог бы стать генералом, кардиналом, политиком или магнатом. Обстоятельства не главное, главное — характер: чтобы считать, управлять, убивать, любить и счастливо жениться нужно иметь одно — душевные силы. (Встает на колени. Достает бумажник, растроганно показывает фотографию.) Моя семья. Моя жена Перпетуя, этой весной мы справили нашу серебряную свадьбу, моя дочь Анджела, ей двадцать четыре, моя дочь Приска, двадцать три, моя дочь София, двадцать два, моя дочь Регина, двадцать один, а вот эта славная мордашка, это Лоретта, ей двадцать. (Прячет бумажник, поворачивается спиной к публике, торжественно кладет розу на кофр.) На этом фоне понятно, почему пришлось убрать Энн. Я убил ее из тактических соображений: в общем-то она меня забавляла. Не потому, что спала с Доком. Смешно было то, что она панически меня боялась. Она, кажется, воображала, что я устранил ее предшественницу Китти. А Китти давно содержит бордель на западном побережье. И Энн совершила немыслимую вещь: изменила мне с моим же собственным служащим. Забавно. Вот что значит дать маху. (Кладет шляпу на кофр поверх розы.) То, что Док не догадался, с кем спит, — другое дело: что эти интеллигенты понимают в жизни! Да разве они умеют ею пользоваться! А Док со своим некродиализатором мне полезен, и еще как! Тем больше у меня было оснований не обижаться на него за связь с Энн, напротив, я готов был дать им свое благословение, видит бог, я человек великодушный, но тут на арену вышел Коп, Коп, которого я уже где-то встречал и на которого никак не могу выйти, он отстегивает Доку двадцать процентов, и мне приходится действовать, а достать Дока можно только через Энн, а выйти на Копа — только через Дока. Значит, единственным слабым местом Дока оказалась Энн. Потому что он позволяет себе роскошь испытывать угрызения совести. Как все интеллектуалы. Они воспринимают мир одновременно в двух видах: каков он есть и каким должен быть. В мире, каков он есть, они живут. Из мира, каким он должен быть, они берут мерки для вынесения обвинительного приговора миру, в котором живут. Известный старый трюк: чувствуя себя виновными, они себя оправдывают. Этот сброд не пригоден к борьбе за власть. Они барахтаются в сознании собственной вины. Они даже чувствуют себя ответственными за сотворение мира, но вся их ответственность — плод воображения, роскошь, позволяющая избегать любого решительного поступка. (Снимает ботинки.) Добрый Док! Он будет чувствовать себя ответственным за смерть Энн, из страха перед моей местью прекратит бунтовать, переметнется от Копа ко мне и еще больше отяготит свою совесть. Лифт идет.

Из лифта появляется Док с пакетом продуктов, шампанским и красной розой. Кладет продукты и розу на кофр.

Док. Привет, Босс.

Босс. Привет, Док. Я вас не узнаю. Наконец-то вы еще раз побывали наверху?

Док. Второй раз за два года. (Идет с шампанским в холодильную камеру, отвечает оттуда.)

Босс. А в первый раз?

Док. Познакомился со своей девушкой.

Док. Она придет насовсем.

Босс. Скоро?

Док. После десяти.

Босс. Вы забыли про еще один раз. Когда Коп допрашивал вас в своем офисе.

Док выходит из камеры, Босс берет его розу.

Красивая роза. Кто ее преследует?