Подельница

Семен Львович, еще не успевший остыть от последних событий, утром следующего дня направился к Аверкину. Тот имел усталый вид. Он, не здороваясь, сразу же накинулся на пенсионера:

– Ты что творишь? Если у меня людей не хватает, это не значит, что тебе все дозволено! Ты мне кого привез? Они мне зачем? У нас труп не раскрытый! Вот бы и занимался…

– Так ведь одно за другое и цепляется. Сам не видишь? – поправил Аверкина Замятин. – А то, что эти… как их? Жрицы сутенеру яйца отстригли, так ему и надо! Он их насиловал! В извращенной форме!

– Хочешь соучастником быть? Так это у нас могут! Тебе молчать сейчас надо. А ты еще и митингуешь! У меня вон ни одного работника нет. Сам допрашиваю! Сам протоколы веду! Заберут их дела в прокуратуру, беды не оберешься! Садись и пиши! – Аверкин подвинул на край стола чистый листок бумаги, сверху положил шариковую ручку.

– Чего писать? – спросил Замятин.

– Сначала заявление на работу… наверное, помнишь, как пишется? Потом, как все было. И дай бог, чтобы жрицы эти все тобой изложенное подтвердили. Иначе все! Загремим под фанфары!

– С чего ты взял, что я пойду на работу? Мне и так не пыльно, на десяти тысячах.

– А с того, что ты уже с ума сходишь. Ворон уже каких-то ловишь! А у меня настоящих преступников ловить некому.

– Ладно, хрен с тобой. На работу, так на работу. Только покажи-ка мне дело Потапова. Ну, чтобы без сомнений его…

– Сейчас достану. Сиди, пиши. На работу временно… на год, через год договор перепишешь. – Аверкин поднялся с насиженного места и пошел к большому металлическому сейфу. Он в нем копошился ровно столько времени, сколько Замятин марал бумагу. Закончили свои занятия они одновременно. Аверкин подошел к столу и положил перед Замятиным толстую папку, забрал заявление и кратко изложенную объяснительную записку.

Замятин не стал перечитывать дело. Он и так знал его досконально. В данный момент его интересовало только фото Потапова. Он ткнул пальцем в фотографию и спросил у Аверкина, внимательно изучающего писанину коллеги:

– Я копию сделаю?

– Копию с чего? – оторвался от чтения Аверкин.

– С… с лица…

– Делай. Через десять минут чтобы дело лежало тут, – начальник ткнул указательным пальцем в стол. – И это… еще… анализ того пузырька, не знаешь, сделали? Что в нем было?

– Не знаю. Похоже на морфий. Палыч, ну не все сразу.

Имея при себе фотографию Потапова, Семен Львович заспешил к Толяну в восьмую квартиру. Он, как и в прошлый раз, зашел в продовольственный павильон, купил полторашку пива и тараньку. Толян пребывал в том же расположении духа. Он так обрадовался появлению Замятина, что у порога полез к нему обниматься, назвав его настоящим корешком.

– Проходи, проходи, проходи… – тянул Толян гостя за рукав на кухню. Замятин прошел по липкому полу за хозяином и выставил на стол пиво и рыбку. Сам же Толян грузно присел на табурет у стола и широко улыбался, глядя на гостинец. Замятин вынул из потайного кармана фото и показал Толяну. Тот, морщась, посмотрел на снимок и замотал головой. Потом взял пиво и отвернул пробку.

– Не вижу ни хрена. Щас, погоди, резкость наведу… – Толян налил в давно не мытую кружку пива, выпил половину большими глотками и, вытерев подбородок ладонью, уставился на фото. Он долго морщился, глядя на снимок, прикрывая то один глаз, то другой и наконец серьезно произнес: – Он.

– Кто он? Потапов? – переспросил его Замятин.

– Потапов, сосед мой. Слушай, а чего вы все к нему прицепились? Нормальный мужик…

– А кто все? – спросил Замятин.

– Да к нему все время стали приходить какие-то спецназовцы. Мне в окно все видно. Приедут, у него поторчат до утра и уезжают.

– И часто?

– Ну не часто… за месяц примерно раза три, – боднув головой спертый воздух, промолвил Толян. – Вчера вот были… вечером… а уехали… утром.

– Ну, а сам-то он появлялся дома? – продолжал раскручивать Толяна Замятин.

– Да, появлялся. Так у него же дача. Он то здесь, то там. Чего в этом особенного? Сейчас многие так делают. Вон, глянь – весь подъезд пустой. По стакану бахнуть не с кем.

– А чего Потапова-то не пригласишь?

– Дядю Степу? Так не пьет он.

– Понятно. Так он как появится, ты мне по моему номеру и звякни, лады? – Замятин протянул руку Толяну, снова присосавшемуся к кружке. Тот оторвался от пива, приподнял одну бровь и снова боднул головой воздух.

– Не звякну.

– Почему? Мы же договаривались, – спросил Семен Львович.

– Договаривались. Денег на балансе нету… да и не заряжен он, – пробормотал, запинаясь Толян.

– Так я пополню баланс. Номер твой у меня есть. Ты его только заряди. Где телефон-то? – спросил гость, шаря взглядом по подоконнику.

– Вон, на холодильнике валяется. И зарядное там же.

Замятин поставил мобильник Толяна на зарядку и снова протянул ему руку.

– Ну, в общем, звякнешь, если он появится.

– Стимул будет? – криво улыбнулся Толян.

– Будет, будет, – ответил Замятин, собираясь уходить. Его уже начало подташнивать от разнообразных запахов и горячих батарей. Хозяин протянул ему руку вверх ладонью.

– Давай.

– Давай, – пожал Замятин теплую влажную руку.

– Аванс давай! Прост больно… – уже заплетающимся языком сказал Толян.

– А-а… Сколько?

– Ну-у… три стольника пока хватит, я думаю…

Гость достал из кармана кошелек, отсчитал три сотенных и шагнул было к выходу.

– Стой! – окликнул его Толян. Замятин остановился. – Он сейчас дома.

– Кто, Потапов?

– Ну, кто же еще? – ответил тот, глядя в окно. – И эти там, у него… Спецы.

– А ты, случаем, не бредишь, с запоя-то? – спросил настороженно Замятин.

– Он вчера еще вечером прибыл. Я у него сотню брал. А потом и эти пришли к нему… в форме.

– А когда ушли?

– Да не уходили они. Я же ночью не спал. Не уснуть мне ночью, я днем сплю. Вот ты сейчас уйдешь, я и отрублюсь часа на четыре, – объяснил ситуацию Толян.

– Ну, если это правда, с меня упаковка пива! – сказал, раскрасневшись, Замятин. Он достал мобильник и набрал Аверкина. – Палыч, давай группу захвата на Зарю Свободы! Потапов со товарищи заседают в одиннадцатой квартире.

– Ты откуда вынюхал?

– Старым дедовским способом. Все потом расскажу, давай сюда группу побыстрей. Только без музыки чтоб.

– Ладно, понял, выезжаем!

– А тебе-то зачем ехать? За столом дел мало? – недовольно проворчал Замятин.

– По тебе соскучился, – съязвил Аверкин и выключил телефон.

Толян с раскрытым ртом смотрел на раскрасневшуюся физиономию гостя, горящего нетерпением арестовать соседа. Замятин встал к окну, чтобы было видно выход из подъезда, и глянул на хозяина.

– Да ты пей пиво-то, пей не стесняйся, – с улыбкой предложил гость. Тот опустил голову.

– Сука я! Сука я продажная! – громко воскликнул Толян. – За полторашку пойла такого человека ментам продал! – Он со стуком опустил голову на стол. – Э-эх!

– Ну, уж ты очень-то не расстраивайся. Бандит он, твой сосед. До мозга костей бандит! И место его на лесоповале. А может, ты с ним заодно?

– Кто, я?! Да ты глянь на мои руки! Этими руками половина нашего города построена. Я и на воле пахал не меньше, чем они на зонах. Были у нас в бригаде те, что по УДО пришли. Они над нами зубы скалили, мол, они-то зэки временные, а мы вечные! Так что надо еще подумать, что лучше? Там елки валить с перекурами или здесь, на воле, весь день, не разгибаясь, раствор да кирпич ворочать!

– Да успокойся ты. Никто на твои заслуги не посягает. Лучше слушай! – Толян высморкался прямо на пол, утерся рукавом и поднял взгляд на Замятина. – Сейчас наши ребята подъедут. Я пошел в подъезд, встречу их. Ты пока не закрывайся, понадобишься еще.

– А зачем я вам понадоблюсь? – спросил настороженно Толян.

– Так он же нам не откроет, а тебе… сам понимаешь… а я тебя отблагодарю дополнительной премией. Как, договорились?

– Договорились. Попробуй с вами не договорись, – пробормотал Толян, трезвея на глазах у Замятина.

Внизу показалась машина с группой захвата. Замятин подмигнул Толяну и пошел их встречать. Внизу он распахнул дверь подъезда и прижал ее к стене кирпичом. Микроавтобус сдался к подъезду задом. Дверь распахнулась, и Замятин прижал указательный палец к своим губам. Бойцы его поняли.

– Двое выходи. Вдоль стенки бегом на ту сторону дома, перекрыть отход через лоджию.

– Есть, – кивнули ему бойцы и, прижимаясь к стене, побежали за угол дома.

– Так. Остальные тихо, за мной. – Они поднялись на второй этаж. Замятин поднял руку и остановил бойцов. – Квартира одиннадцать, на следующем этаже, – прошептал он. – Мы с соседом из этой квартиры, – Замятин ткнул пальцем в восьмую, – идем его выманивать. Мне-то он не откроет, а тому может открыть. Там их должно быть четверо. Если не удастся выманить, по моей команде вскрываем дверь и идем на штурм. Вопросы есть?

– Нет, – ответил за всех капитан.

Замятин мышью промелькнул в восьмую квартиру и позвал Толяна. Тот вышел, огляделся вокруг и, ничего подозрительного не заметив, вопросительно кивнул Замятину. Тот объяснил, что надо делать. Поднявшись на третий этаж, Толян подошел к дверям соседа и нажал на кнопку звонка. Замятин стоял, прижавшись спиной к стене, держа наготове свой «Вальтер». Толян звонил еще и еще, но без толку. Он глянул на Замятина и проговорил:

– Не открывает.

– Ты ничего не напутал? – спросил его Замятин.

– Чего путать? Дома он должен быть…

Замятин постучал рукояткой пистолета в дверь.

– Откройте, полиция! – прокричал Замятин на весь подъезд, но за дверями стояла полная тишина. – Ну, смотри, Толян, на кону целая упаковка пива. Ну-ка встань сюда, – подвинул он Толяна в сторонку. – Вперед, ребята!

К изумлению Толяна, с нижнего этажа бесшумно вбежали несколько вооруженных спецназовцев и прижались спинами к стене, держа автоматы наготове. Один, из свисавшей на ремне сумки, изъял целую связку ключей и, недолго поискав подходящий, тихонько отпер замок. Взглянув на товарищей, он резко распахнул дверь и вбежал в квартиру, держа автомат наготове. За ним вбежали и остальные четверо. Замятин вошел последним. Толян остался топтаться на площадке перед входом.

– Пусто, товарищ полковник, – доложил капитан Замятину, положив автомат себе на плечо, словно это была какая-то дубина, а не лучшее в мире оружие.

– Да, вижу, – ответил грустно Замятин.

– Но замок-то закрыт только на защелку, – снова проговорил капитан, закуривая. – Возможно, вышли куда-то ненадолго. Может, засаду оставить?

– Лоджию осмотрели? – Замятин быстро прошел к лоджии и открыл дверь. Осторожно выглянув наружу, он увидел в углу на полу свою клетку со смиренно сидящей в ней вороной. В клетке было накрошено много хлеба и стояла консервная банка, полная воды. Ворона внимательно рассматривала Замятина. – О! Клара! – воскликнул он и, радостный, поднял клетку с пола, показывая ее бойцам. – Знакомьтесь. Это Клара – золотая ручка, воровка-домушница. Последняя кличка – Сыроежка.

– Почему Сыроежка? – улыбнулся капитан.

– Сыр очень любит. За кусочек свежего сыра не только хозяина, мать родную продаст. Правда, Клара? – спросил ворону Замятин. Клара молча, внимательно рассматривала людей. – А что Аверкин не поехал, вроде собирался? – спросил он капитана.

– Да его в управу срочно вызвали.

– Жаль, я бы их познакомил, – сказал Замятин.

– Кого с кем? – не понял капитан.

– Подполковника Аверкина с этой дамой, – он кивнул на ворону. – Редчайший экземпляр. Ну, что, ребята? Ничего не нашли? Не ищите больше, бесполезно. Это не те люди, чтобы хранить что-либо здесь. У них есть еще одно местечко. Уходим. – Замятин для верности заглянул в туалет, в ванную и вышел на площадку. Там ни живой ни мертвый ожидал своей участи сосед Толян. – Что, прикололся и рад? Я вот сейчас определю тебя суток на десять, чтоб в другой раз знал, как полицию обманывать!

– Да были они! – зашептал в свое оправдание Толян. – Вот те крест на все пузо, были! Зачем мне с вами в игрушки играть?

– В общем, телефон мой знаешь. Как появятся, звони. А в этой кто живет? – кивнул Замятин на двенадцатую квартиру.

– Здесь-то? – переспросил Толян, обдумывая ответ. – Бабулька одна жила… года три назад. То ли к сыну уехала, то ли преставилась, точно не знаю. Пустует пещера-то.

– Пустует, говоришь? – осмотрел добротную дверь двенадцатой квартиры Замятин и прижал к груди Толяна клетку с птицей. – Подержи. – Тот обхватил клетку обеими руками, не обращая внимания на исходящий от нее запах. Замятин нажал на звонок. Внутри просвистал соловей. Он проделал это несколько раз, но безрезультатно.

– Может, это?.. – показал капитан связку ключей.

– Не надо. Толян, эта двухкомнатная? – спросил Замятин.

– Ага, как у меня. Аналогичная, – с готовностью подтвердил тот.

– Давай я «волоски» на притвор приклею. Будем знать, приходил кто или нет, – снова предложил капитан.

– Вот это можно. А Толян проследит и нам сообщит. Так, Толян? – забирая у того клетку, спросил Замятин. Толян обреченно пожал плечами и нехотя кивнул:

– Ладно.

Пока капитан возился с волосками, Замятин набрал Семеновну.

– Здравствуй, Семеновна. Как жива-здорова? – спросил в телефон Замятин.

– Здравствуй, здравствуй. Тебе про соседа чего узнать надо? Так нет его. Вчера еще уехал, – с готовностью доложила Семеновна.

– А во сколько, не помнишь?

– Так уж под вечер. Часов около девяти примерно. Ага.

– А на какой машине, не помнишь?

– Как не помню? На черной, – ответила Семеновна.

– Ну, спасибо, будь здорова. – Замятин выключил телефон и посмотрел на капитана, занятого творческой работой. Наконец тот разогнулся. Замятин показал бойцам, чтобы они следовали за ним вниз. Пошел за ними и Толян. Спустившись этажом ниже, Замятин поднял руку вверх. Группа послушно остановилась напротив двери восьмой квартиры. Замятин пальцем подозвал Толяна.

– Ничего, если у тебя подежурит пара бойцов? – спросил он.

– Чего, засада что ли? – снова шепотом спросил Толян.

– Навроде того.

– Пусть сидят, жалко, что ли. Я хоть высплюсь спокойно.

– Капитан, определитесь, кто останется сидеть, – тот ткнул пальцем в бойцов и указал на дверь восьмой квартиры. – Провизией я сам обеспечу, – сказал Замятин капитану. – Ну, принимай гостей. Чего стоишь? – подтолкнул он в спину Толяна. Тот, облегченно вздохнув, открыл дверь, впуская бойцов. – Остальным отбой, – скомандовал Замятин и направился к выходу из подъезда, прижимая к груди клетку с Кларой-Сыроежкой.