Подъем

Субботнее утро наступает внезапно. Я просто распахиваю глаза, садясь на своей постели, откидываю одеяло и, накинув халат, бреду в ванную комнату. Родители еще спят, что совершенно неудивительно, если учесть, что на часах лишь половина шестого. Заглянув в комнату сына, я ненадолго застываю в дверях, любуясь его беззаботным личиком, стараясь не думать о том, что не застану его завтрашнее пробуждение. В голове куча мыслей, спасти от которых не может ни прохладный душ, ни свежезаваренный кофе, ни мои хлопоты у плиты или попытки забыться с помощью уборки. Сегодня тяжелый день. Я впервые увижу бывшего мужа, вручу сыну набитый вещами рюкзак и буду терзаться прожигающей душу ревностью… Глупо, скажите вы? Ни я первая, ни я последняя, кто вынужден приспосабливаться ко всем прелестям жизни после развода, но первый шажок навстречу мужчине, предавшему все свои обещания, сделать, отчего-то, невыносимо трудно. Страх, липкий, с неуемной скоростью разрастающийся внутри, с каждой минутой лишь крепнет, не давая возможности мыслить позитивно. И даже радостное лицо сына, предвкушающего выходные в компании любимого папы, не способны заглушить сковавшую меня боль.

— Ты чего так рано проснулась? — завязывая домашний халат, обращается ко мне мама, и неторопливо наполняет свою кружку бодрящим напитком.

— Что-то мне не спится.

— Маша, — усаживаясь напротив, говорит она спокойно. — Ты все делаешь правильно. Ребенку нужен отец… Как бы нам ни хотелось, но порою, приходиться переступать через себя ради счастья наших детей.

— Знаю. Просто боюсь, что Рита не сможет его полюбить… Вдруг она станет его обижать… Или… Чем он будет питаться? Я даже не знаю, умеет ли она готовить… Не знаю, как они живут. Может, у них по всей квартире расставлены банки с растворителями и замоченными в нем кистями… Ножи, розетки, да куча всего, чем ребенок способен себе навредить. У нее ведь нет опыта…

— Перестань себя накручивать. Максимум, чем она сможет задеть Семена — это своим безразличием. Уверена, Андрей не допустит слез собственного сына.

— Этот Андрей разрушил нашу семью, совершенно не думая о том, что ребенок будет страдать, — гневно бросая чашку в раковину, отвечаю на мамину реплику.

— Уверена, он не раз корил себя за это. И как бы там ни было, через это придется пройти. Когда-нибудь и ты приведешь в дом мужчину, к которому Семе нужно будет привыкать. Жизнь не стоит на месте.

— К черту, мне больше никто не нужен!

— Это пока. А как только ты отпустишь ситуацию, переболеешь и сумеешь окончательно смириться, сама поймешь, что одиночество — не лучший сценарий для твоего будущего.

Кто знает, если ли хоть доля истины в маминых словах, смогу ли и я когда-то довериться другому человеку, но на данный момент я выношу себе неутешительный вердикт — я невероятная трусиха! Стою у окна в гостиной и наблюдаю за тем, как мой отец выводит из подъезда ребенка, сухо жмет руку Медведеву, не стремясь завязать диалог, как Семен прижимается к поджарому телу своего папы, передает свой набитый игрушками ранец, замешкавшись у пассажирской двери внедорожника, которая внезапно открывается и являет моему взору виновницу пролитых мной слез. На ней укороченные джинсы, лоферы и слетающая с одного плеча широкая футболка. Кажется, и она сменила цвет своих волос, поскольку спадающие ниже лопаток локоны теперь насыщенного черного цвета. Я вижу, как мой отец, вплотную подходит к Андрею, что-то нервно ему говоря, задерживается взглядом на девушке, своровавшей мое женское счастье, целует внука и направляется к подъезду, в последний раз поворачивается на эту милую пару, и горько сплевывает на асфальт, явно находя разыгравшуюся сцену тошнотворной. Я забываю, как надо дышать, когда Марго присаживается на корточки перед моим ребенком, льнущим к бедру Андрея, и так и не поднимает своей головы, чтобы взглянуть на незнакомку. Время словно остановилось, звуки отошли на второй план, и единственное, что я слышу в этот момент — закладывающий уши стук собственного сердца. Я не знаю, о чем они говорят, куда собираются, но вот все словно отмирают и торопливо устраиваются в салоне, отрезая мне возможность, разглядеть происходящее.

- Вот ведь сукин сын! — слышу недовольный голос отца из прихожей. — Еще и любовницу свою привести не постыдился!

— Что ты ему сказал? — севшим голосом интересуюсь у своего защитника.

— Что сказал? Сказал, кто он есть и кем является! Ноги бы ему повырывать, подлецу!

— Папа!

— Что «папа»? — никак не может успокоиться. — И где только были мои глаза, что не разглядел, за кого дочь отдаю!

— Миша, не забывай о давлении! Что теперь себя корить! Одному Богу известно, что нам судьбой уготовано! От всего не убережешь!

— От всего, может, и нет! Но вот от таких проходимцев — святая обязанность!