Подъем

Я больше не слушаю, о чем говорят родители, закрываюсь в спальне, и оплакиваю свою учесть, с трудом сдерживая стоны. Терять любимого человека всегда невероятно больно… Больно осознавать, что мы больше не проснемся в одной постели, не станем спорить над тем, какой же нам посмотреть фильм, не будем строить совместных планов. Впервые увидев их вместе, счастливых и беззаботных в своем стремлении быть рядом и дарить друг другу тепло и заботу, я словно вернулась назад, в то июльское утро, когда молила супруга одуматься, вырывала сумку из его рук, прося дать нам последний шанс. Только сейчас намного больнее — его совместная жизнь с другой женщиной перестала быть иллюзорной, рожденной лишь в моей голове. Вот они, рядом, о чем-то беседуют, шутят, придумывают, как провести выходные… А я обнимаю колени, подтягивая их груди, и упиваюсь слезами, отчетливо осознавая, что на всем белом свете в эту минуту, не найти человека несчастней…

— Я никогда тебе этого не прощу, — в сотый раз обращаюсь к сияющей рядом подруге, утонувшей в бесчисленном множестве кружевных оборок ее свадебного платья.

— Ты мне еще спасибо скажешь, когда вдоволь насладишься восхищенными взглядами собравшихся в ресторане мужчин. Господи, — переключая свое внимание на девушку, уже час старательно подцепляющую невидимками завитые локоны, нервно заявляет невеста, — можно поаккуратней? Я же не йоркширский терьер, которого вам привели на стрижку! Вы мне уже половину волос выдрали!

Я, как, впрочем, и мастер по прическам, с пониманием отношусь к ее нервозности, старательно избегая своего отражения в зеркале, и устраиваюсь на мягком кремовом пуфике, отгоняя нерадостные мысли о том, что в выбранном Светкой наряде, я, скорее, похожа на дорогую стриптизершу, нежели на благочестивую мать первоклассника. В глазах до сих пор рябит от яркого красного цвета моего откровенного платья, которое я бы вряд ли позволила себе выбрать на такое торжественное мероприятие, если бы в свое время не разрешила Ивановой самой спланировать мое одеяние. Единственный аргумент, который она сумела привести в защиту такого провокационного наряда — его прекрасное сочетание с цветовой гаммой, в которой будет оформлен банкетный зал.

— Так как я выгляжу? Только честно! Возможно, я больше никогда не пойду под венец, так что для меня безумно важно быть на высоте! — вставая в самом центре гостиничного номера, где мы с ней провели минувшую ночь, интересуется у меня девушка, приводя окружающих в ужас подобным заявлением. — Что? Не надо делать такое удивленное лицо! В отличие от тебя, я не собираюсь жить в ванильных фантазиях о нерушимости брачного союза с мужчиной, который хоть и довольно неплох, но все же ничем не отличается от любого другого самца!

— Ты невыносима!

— Я реалистка! От появления любовницы никто не застрахован. Так что? Как думаешь, он упадет от одного моего вида?

— Очень на это надеюсь… Иначе, я ему не завидую!

— Слушай, Медведева, не думала, что когда-то тебе это скажу, но ты ужасная зануда! Благодари Бога, что он свел нас с тобой, иначе ты бы покрылась плесенью в своем углу в полном одиночестве! Время?

— Двенадцать, нам нужно выходить через пять минут, — вставая со своего места, сообщаю Свете, и все же бреду к огромному зеркалу, проверить безупречность своего макияжа. — И я не скучная, а вполне обычная вменяемая женщина! А вот тебе не мешало бы провериться…

— Глупости, со мной все в порядке. Хотя, мое отрицание вечной любви и способно вызвать подозрения…

— Знаешь, когда ты каждую неделю влюблялась в нового парня, ты мне нравилась куда больше.

— Мне было двадцать, — обнимая меня за плечи, защищается девушка, растягивая губы в улыбке. — И мой самый головокружительный роман закончился двумя полосками на тесте. Так что, прости, но Лешин побег меня отрезвил…

— Ладно, Иванова, поехали в загс, пока твой жених не понял на какой змее решил жениться.

— С удовольствием, — целуя меня в щеку, весело смеется она, направляясь к двери, чтобы через сорок минут, наконец, распрощаться со своей девичьей фамилией, незаметно смахивая слезы с ресниц, под чуткими взглядами присутствующих…

* * *

— По-моему, они здорово смотрятся вместе, — обращается ко мне Егор, свидетель со стороны жениха. — Я думал, что Дима так и умрет заядлым холостяком.

— Не поверишь, Светкин брак и для меня — удивление.

Я отпиваю шампанское, чувствуя, как меня оставляет смущение и зажатость, смело расправляю плечи, прекрасно зная, что мое декольте оставляет слишком мало места для фантазии, и ловлю себя на том, что впервые за долгое время хочу танцевать и ни о чем не думать.

— Ну что, повеселим толпу? — словно прочитав мои мысли, протягивает мне руку мужчина. — Все, кому довелось со мной танцевать, уверенно заявляли, что у меня обе ноги левые.

— И что, тебя это совсем не пугает? — принимая его приглашение, отмечаю, насколько мозолистые ладони у моего кавалера. — Или ты надеешься, что все они заблуждались?