Подглядывающая

Мы всю дорогу молчали – если не считать короткого диалога с выбором бара. Иногда, прикрыв глаза, я ловила едва ощутимый сладковатый аромат ее духов. Из-за него Рената казалась мне хищным тропическим цветком – красивым, диким и очень опасным для таких беспечных бабочек, как я.

И вот мы вошли в тот самый бар, с которого все началось. Звучала та же саксофонная музыка, так же парили паутинки сигаретного дым. Ощущение дежавю будоражило меня.

Будто история совершила круг.

Каким будет следующий виток?

– Божале нуво для меня и моей спутницы.

Рената села за барный стул, ее платье заскользило чуть выше, приоткрывая коленки.

Дежавю.

Я оперлась о барную стойку.

– Все хорошо? – Рената открыла сумочку.

«Только не книгу…» – пронеслось у меня в голове. Это было бы слишком.

Для такого моего состояния не находилось веской причины, но хватало и совокупности мелких. Бессонница. Нервное перенапряжение. Голод, в конце концов. В последний раз я ела йогурт еще утром, – неудивительно, что картинка перед глазами плыла.

И все же – только не книгу.

Рената достала из сумочки пачку длинных сигарет. Одну предложила мне.

Я качнула головой.

Облизала губы.

– Эмма… – попробовала она мое имя.

Бармен чиркнул зажигалкой. Рената прикурила, не глядя на него.

Как же ей идут очки! Я не могла отвести от нее взгляд. Непросто было юному Эю рядом с ней. Да и сейчас, наверняка, непросто.

Очки сработали как психологическая ловушка, и, казалось, что Рената вглядывалась в меня глубже, чем остальные. Даже глубже, чем Эй.

Она смотрела на меня – и молчала.

И вдруг я осознала, что боюсь ее. Вовсе не потому, что она была способна на что угодно, а потому, что Рената больше не казалась мне персонажем истории. Она стала реальным человеком – способным повлиять на мою жизнь.

Рената выпустила в сторону струйку дыма.

– Вы поклонница Стропилова?

Отличное объяснение моему появлению и на выставке Стропилова, и на мастер-классе его ученицы. Лучше я бы и сама не придумала.

– Дда, – ответила я, хотя могла бы просто кивнуть.

Пусть лучше Рената думает о моем дефекте, чем о несанкционированном появлении на ее мастер-классе.

Не дожидаясь вопросов, я старательно рассказываю ей о последней выставке Стропилова, на которой мне довелось побывать, об эффекте, который оказала на меня инсталляция. И даже о том, что Стропилов показывал мне тайные фото. Умолчала только о своем позировании.

Рената потушила сигарету в пепельнице. Облокотилась о барную стойку.

Пауза была долгой и неприятной.

– Юра видел и другие снимки на вашем фотоаппарате.

В этот момент мне по-настоящему стало не по себе. Потому что сама я этих снимков не видела. Эй мог сфотографировать, что угодно! И теперь получалось, что это моих рук дело.

– Зачем вы фотографировали меня и Валентина?

Черт… Черт... Черт!

– Я ссоврала… вам.

На этот раз я всецело завладела вниманием Ренаты. Ее глаза влажно блестели, губы были чуть приоткрыты, она подалась вперед, даже не замечая этого. Мне так нравилось это сиюсекундное ощущение своего превосходства, что я растягивала паузу.

Неужели я дразнила Ренату?

– Ддело не в Стропилове. Дело в… ввас.

Рената пожала плечами. Прикурила вторую сигарету.

– Но я не выставляюсь. И почти не снимаю, – она легким касанием стряхнула пепел.

Черная стеклянная пепельница. Черная оправа очков. Блеск стекла, насыщенно красный лак. Готовый кадр.

– Ввы очень ккрасивая… ммодель. Мможно? – я протянула руку.

Рената чуть склонила голову, в ее взгляде появилось что-то новое. Любопытство? Удивление? Поощрение?

Она протянула мне только что прикуренную сигарету. Я осторожно сделала затяжку – не курила лет шесть или семь. Только бы не поперхнуться дымом сейчас, когда мы с Ренатой смотрим в глаза друг друга.

В этот момент, вцеживая горький дым, сплавляясь взглядом с Ренатой, я осознала еще одну странную вещь: мне нравилось быть этой беспечной бабочкой, которая кружит над хищным цветком. Мне нравилось приближаться к нему настолько, что это могло плохо для меня закончиться. Мне нравилось ходить по краю. Всегда нравилось. Но поняла я это только сейчас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это и есть мой внутренний демон?

С ним я боролась, отрезав себя от внешнего мира?

Должна ли я все еще держать его на цепи?..

– За вас, Эмма, – Рената приподняла бокал.

Мы чокнулись – тихо и звонко – и звон этот все еще вибрировал во мне, когда я делала первый глоток.

Вино моментально придало легкости моим мыслям и словам. Говорить стало проще. Кочки и пороги моей речи будто сгладились – пусть со стороны, наверняка, это и не было заметно.