Подьячий Разбойного приказа (СИ)

В нашем Приказе, как и в любой госструктуре на Руси, монахов Буянского монастыря не любили. При мне они до Приказа не добирались, но мне хватило рассказов. Очень уж тонка грань между мздоимством — собиранием денег с приходящих за то, что ты им поможешь, и лихоимством — вымоганием этих самых денег. Тонка и далеко не факт, что твое понимание совпадет с пониманием буянского монаха.

— В Сергиев Посад.

Уф. Недалеко. Скоро избавимся от этого настораживающего гражданина. Кто его знает, что там ему еще Бог расскажет…

— А твой путь дальше пойдет, — вдруг продолжил отец Агафон и его взгляд затуманился и потемнел, как будто он глядел куда-то далеко, за край горизонта, — Много преград будет на твоем пути, много трудностей, но и награды будут из тех, что не каждому выпадут…

Это он, что, о том, что я могу найти Источник?

— …будут у тебя и друзья верные, и враги настоящие, и любовь тебя ждет, причем ближе, чем ты думаешь. Поднимешься ты туда, куда никто не поднимался, столкнешься с противником, с которым еще никто не сталкивался…

Монах замолчал.

— А… а потом? — спросил я, чувствуя, как волосы шевелятся даже там, где не растут. На пятках, например. А вы бы не напряглись, получив такое масштабное пророчество от буянского монаха?

— А потом вы все умрете, — буднично ответил добрый отец Агафон.

— Как?!

— Ну, по-разному. А ты что, вечно жить собирался?

Тьфу ты. Юморист чернокафтанный и юмор у тебя цвета кафтана.

Монах снова посмотрел на меня, порылся в своей суме и протянул мне крохотный стеклянный пузырек, в котором перекатывалась буквально капля жидкости.

— Что это?

— Подарок от меня. Когда понадобится — откроешь.

— А когда понадобится?

Он серьезно посмотрел на меня:

— Ты поймешь.

* * *

Я уже подошел было к двери нашей комнаты, которую мы сняли на постоялом дворе, но остановился.

Сергиев Посад, собственно, не был Сергиевым Посадом, то есть, городом, как в наше время. Это было кольцо поселений вокруг Троице-Сергиевского монастыря, образованное слившимися воедино селами, официально — разными. Но в народе эта конструкция уже носила название Сергиева Посада.

В отличие от Буянского монастыря, Троице-Сергиевский монастырь умел соблюдать баланс, поэтому был одинаково любим и уважаем и простым народом и властями, вплоть до царя, неоднократно здесь бывавшего (благо, Москвы недалеко). Авторитетом он обладал прямо как… хотя я даже не знаю в нашем двадцать первом веке организации, настолько же уважаемой. Заработав нехилый моральный капитал, монахи Троице-Сергиевского монастыря умело перевели его в капитал материальный, став самым богатым монастырем на Руси. Собственные лесопилки, собственные огороды, собственные сады, но особенно славен он своей рыбой.

Вокруг Посада — огромная система прудов, где выращиваются все виды озерной и речной рыбы, какие только обитали на Руси. От осетров и белуги до линей и ершей. Кроме угрей, которые отказывались размножаться и почему-то — обычных серебристых карасей, только золотые.

Так что, погуляв по здешнему рынку, я отхватил знатного леща, в смысле — купил копченого, здоровенного, как поднос и прямо-таки смотревшего на меня своими копчеными глазами и шепчущего «Купи меня, Викентий, я тебе еще пригожусь… Если пива возьмешь».

И вот с этим подарком я пришел на постоялый двор, подошел к двери комнаты, где заселились мои девчонки — я выбил себе отдельную комнатку, во избежание — и что я слышу оттуда? Подозрительную возню, скрип кровати и какие-то вздохи и стоны!

Интересно, чем они там занима… нет, явно не ЭТИМ! И нет, мне неинтересно, занимаются ли ЭТИМ девочки на Руси… вернее, теперь уже интересно, но вопрос несвоеременен.

Плюнув, я попросту толкнул дверь.

Настя и Клава, прижав Аглашку к кровати, безжалостно ее щекотали. Та от смеха уже даже сопротивляться не могла.

— Ну и что это вы тут устроили?

Настя оглянулась и сдула упавшую на глаза прядь:

— Хотим, чтобы она нам свой хвост показала, а она отказывается.

Аа, понятно… Стоп!

— Какой еще хвост?!

— Ну смотри, — Настя села на кровати, как скромная девочка, — У тебя есть природная ведьма — это я, есть боярышня — это Клава, есть обычный человек — это тетя Анфия. Значит, на долю Аглашки остается обычная ведьма. У каждой обычной ведьмы есть хвост. А она отказывается его показывать!

— Может, это тетя Анфия — ведьма? — пробормотал я, ошарашенный этой логикой.

— Нет. У нее же нет хвоста.

— Откуда вы знаете?

— Она показала.

Господи, с кем я связался… Это хорошо, что я такой добрый и терпеливый, а то кто-то получил бы леща лещом.

* * *

Я проснулся. Резко, как будто сон выключили. Снова это, уже знакомое, ощущение чьего-то внимательного взгляда. Правда, есть и существенное отличие.

Обладатель этого взгляда стоит у моей кровати.

Девушка. Стройная. Невысокая. Голая.

— Будь здоров, — она улыбнулась и приветственно помахала рукой.

Я уже говорил, что не умею общаться с девушками? Меня этому никто не учил. Но что делать вот в такой ситуации — учили.

— Да воскреснет Бог, и расточатся врази его…