Подкаст бывших

Сперва я не могу подобрать нужные слова. Это не тот Доминик, который дразнил меня из-за «Звуков Пьюджет», и даже не тот Доминик, который кормил меня трюфелями в темноте и чьи зубы касались кончиков моих пальцев. Я пытаюсь представить, как Доминик лежит на диване в трениках и лениво листает «Нетфлекс», но не находит ничего интересного и переписывается со мной, потому что ему больше некому написать. Как он идет в бар один, потому что ему больше некого пригласить. Но ведь он вырос здесь – тем интереснее, какой у него круг общения. Он говорил, что он младший из пяти детей, но я не знаю, где они живут и близки ли они. Такой Доминик мне незнаком, и я одновременно колеблюсь и испытываю любопытство.

Из-за его признания я становлюсь серьезной и тоже делюсь собственным секретом.

– Мне тоже иногда одиноко, – говорю я приглушенным голосом. – По сути, у меня только одна подруга – да и та, возможно, скоро уедет работать на другой конец страны.

– Мне жаль, – искренне говорит он. А затем, выпрямившись, светлеет. – Я буду твоим другом!

– А ты действительно много выпил.

– Но разве мы не друзья? – В его вопросе есть странная уязвимость. Кажется, его обидело то, что я не считаю нас друзьями.

– Нет-нет, – спешно говорю я. Но друзья ли мы? – Мы можем быть друзьями. Мы друзья.

Он снова роняет голову мне на плечо, и я заставляю себя сидеть ровно, очень ровно.

– Класс.

И тут, о чудо из чудес, появляется «Лифт», и я даже умудряюсь ничего не потянуть, затаскивая этого гиганта в «Приус».

Когда мы залезаем внутрь, водитель подтверждает адрес, а затем возвращается к пылкому футбольному спору с человеком, чей голос звучит в беспроводных наушниках. Пульсация – сводящая с ума, настойчивая – отбивает азбуку Морзе у меня в голове. Я протяжно выдыхаю, расслабившись в сиденье, и на мгновение закрываю глаза.

– Приятно пахнешь, – говорит Доминик, и я распахиваю глаза.

– Я, э, приняла ванну. Наверное, запах лавандовой пены.

– Когда мы чатились?

– Угу, – выдавливаю я. Ну все, сегодня я не засну. – Обычный разгульный вечер понедельника. Отрываюсь прям как ты, решивший пить в одиночестве.

– Я уже сказал тебе «спасибо»?

– Не-а.

– Спасибо, – говорит он с нажимом, немного приходя в себя – во всяком случае, возвращаясь к искреннему Доминику. К тому Доминику, который пару раз появлялся с тех пор, как мы начали всю эту шараду. – Серьезно. Я бы наверняка сам нашел дорогу домой, но завтра не умру от похмелья благодаря тебе.

– Пожалуйста. Это я посоветовала тебе развеяться, так что… В этом есть моя вина.

– Ну да, но ведь это я решил бахнуть пару ягербомб.

Когда фонарь выхватывает его лицо, свет задерживается на линии подбородка, изгибе рта. Есть что-то непристойное в том, что он так хорошо выглядит, даже когда пьян. Даже – и особенно – со взлохмаченными волосами. Мне нравится помятый Доминик, Доминик, который в буквальном смысле менее застегнут, чем на работе.

– Надеюсь, не помешала тебе взять чей-нибудь номер. – Вот же черт. Ненавижу себя в момент, когда произношу это. Зачем зачем зачем зачем зачем.

Он поднимает бровь.

– Не помешала. У меня уже очень давно никого не было.

– Твои последние отношения закончились год назад? – спрашиваю я, и он кивает. – Мои примерно тогда же.

Очень давно никого не было. Что это значит? Что он ни с кем не спал после расставания с Миа? Или что ни с кем не встречался? Конечно, такая вероятность вполне есть. Может быть, он не из тех, кто предпочитает секс на одну ночь. Случайные связи не для меня, так как я быстро привязываюсь к человеку – урок, который я усвоила, когда мне было двадцать с небольшим. А он как раз в этом возрасте.

– Ты вообще ни с кем не встречалась? – спрашивает он.

– У меня перерыв от дейтинг-приложений. – Я пялюсь на пол и вдруг понимаю, что в спешке надела туфли из разных пар – черную и коричневую. Господи, кто бы говорил о помятости. – А тем временем… всегда есть ящик с игрушками. Никогда меня не подставляет и не назначает бранчей на утро.

– Целый ящик?

Все, завязываю с алкоголем. Доминик решит, что у меня прикроватный столик ломится от дилдо.

Я украдкой смотрю на переднее сиденье, чтобы убедиться, что водитель все еще занят звонком.

– Ну, пол-ящика. – Я ведь правда все еще навеселе, да? Или просто подхватила опьянение от него. Наверное, этим и объясняется то, почему я так с ним разговариваю.

– Ты бы могла кого-нибудь найти, если бы захотела. – Он лениво поворачивает голову в мою сторону, взгляд прикрыт ресницами. – Я имею в виду, партнера не на батарейках. Ты ничего.

Он впервые делает мне открытый комплимент, и я понятия не имею, что это значит. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке? Даже если это так, меня не должно волновать то, что Доминик считает, будто я «ничего». Я действительно «ничего». Он просто констатирует факт.

Разумеется, я не буду ему говорить, что найти – не проблема; проблема – не испугать, когда я неизбежно влюблюсь в мужчину быстрее, чем он в меня.