Подход

— Не серьезный, а что жъ зря дары принимать! На свои купимъ.

— Да вдь чаемъ-то меня все-таки угощать будешь. Ты чай, а я вотъ водочки и твоей старух кофейку…

— Не надо, не надо, ничего намъ не надо… опять повторилъ Антипъ Яковлевъ, а насчетъ чаю вопросъ оставилъ безъ отвта.

Кабатчикъ переминался съ ноги на ногу и спряталъ бутылку опять въ телжку.

— А я зачмъ къ теб захалъ-то? Во-первыхъ, поклониться, а во-вторыхъ, потолковать о дл, сказалъ онъ, кивнулъ на скамейку у воротъ и спросилъ:- Приссть можно?

— Сдлай, братъ, одолженіе: на то поставлена. Объ чемъ бы только ты со мной потолковать хотлъ, желательно было знать?

— Дло обширное. Конечно, все это еще только у меня въ моемъ собственномъ головномъ воображеніи и желаю я, такъ сказать, съ тобой посовтоваться, потому ты старикъ вразумительный и все эдакое… И не думалъ я, признаться сказать, объ этомъ раньше, а халъ мимо и вижу на краю деревни мсто свободное…

— Ну, ну?.. улыбнулся старикъ, торопя кабатчика, и слъ на скамейку.

Помстился рядомъ съ нимъ и до сихъ поръ стоявшій на ногахъ кабатчикъ.

— Мсто-то ужъ очень у васъ на краю деревни прекрасное, а стоитъ оно зря, пустыремъ… Такъ хочу я порадть для вашей деревни и изукрасить его, продолжалъ кабатчикъ.

— Кабакомъ, что ли? перебилъ его Антипъ Яковлевъ.

— Постой… Зачмъ такъ говорить? Дай прежде сказать. Школы у васъ нтъ въ деревн, а деревня обширная, хорошаго села стоитъ.

— Такъ ты думаешь школу строить, что ли? Вотъ удивилъ.

— То-есть, желательно бы мн, Антипъ Яковлевичъ, построить собственно не школу, а домишечко, избушечку приглядную и ударить міру челомъ, чтобъ на десять лтъ мн аренды… Подвсти рублей въ годъ платить вамъ буду, а по окончаніи всего этого происшествія, черезъ десять лтъ то-есть, дв тысячи мірскихъ денегъ у васъ скопится, а съ процентами ежели считать, то и больше, да и домъ вашъ будетъ. Тогда вы можете въ лучшемъ вид школу открыть. Вотъ какое мое руководство у меня въ ум.

— А до школы-то ты все-таки въ этомъ дом десять лтъ кабакъ держать будешь? спросилъ старикъ.

— Не кабакъ, голубчикъ, не кабакъ, а трактиръ и постоялый дворъ.

— Одинъ чортъ.

— Такъ вдь долженъ же я себ какое-нибудь льготное происшествіе сдлать, ежели я хочу міру черезъ десять лтъ домъ подъ школу пожертвовать. А школа вещь хорошая, умственная. Вотъ теперича у тебя внуки. Вотъ они со щеночкомъ балуются. Вдь черезъ годикъ ихъ ужъ грамот учить надо, а школы въ деревн нтъ. Каково имъ въ чужое-то село за четыре версты въ школу бгать!

— Такъ вдь домъ-то только черезъ десять лтъ подъ школу очистится, а при чемъ же тутъ внуки-то, коли имъ въ будущемъ году въ школу бгать надо? Или десять лтъ, не учась, твоей школы ждать? Брешешь ты, милый, что-то.

— Такъ-то оно такъ, сконфузился кабатчикъ. — Но я вообще… Я и для другихъ ребятишекъ. Я вообще для вашихъ деревенскихъ ребятишекъ… Такъ вотъ, прежде чмъ міру бумагу писать, я и хотлъ съ тобой потолковать, такъ какъ ты у міра голова, міръ тебя уважаетъ и предпочитаетъ и все эдакое. Такъ что ты скажешь насчетъ школы-то?

— Насчетъ кабака, а не насчетъ школы. Ты ужъ говори прямо. Вилять тутъ нечего… перебилъ кабатчика Антипъ Яковлевъ.

— Да какой же кабакъ! Не кабакъ, а постоялый дворъ въ хорошемъ дом, а домъ будетъ только на украшеніе деревни.

— Ну, постоялый дворъ. А постоялый дворъ будетъ съ продажей водки и при этомъ всегда пьянство и буянство и ночное шатанье.

— Зачмъ же пьянство и буянство-то? Можно честно и благообразно.

— Будетъ тутъ честно и благообразно! Живемъ тихо и смирно, и безобидно, а тамъ пропойцы явятся. Вдь ужъ три раза міръ у насъ кабатчикамъ въ кабакахъ отказывалъ, а ты опять…

— Да я собственно для школы, Антипъ Яковлевичъ…

— Поди ты! Ну, братъ, мелешь вздоръ! Вотъ еще какой школьный благодтель открылся.

— Зачмъ такъ? Зачмъ такъ, Антипъ Яковличъ? Разв я не сочувствую? Даже очень сочувствую и желаю, чтобы было украшеніе и благоустройство. Челомъ теб бью, ты ужъ не галди противъ меня на сходк-то.

— То-есть какъ это? спросилъ старикъ.

— Очень просто. Будь за меня, а ужъ я теб премного благодаренъ останусь.

Антипъ Яковлевъ презрительно взглянулъ на кабатчика и воскликнулъ:

— Чтобъ я на міру за кабакъ стоялъ? Да ты никакъ блены обълся, почтенный!

Онъ всталъ со скамейки. Всталъ и кабатчикъ и сказалъ:

— А я бы тебя и твою старуху, Антипъ Яковличъ, хорошими подарками удовлетворилъ.

— Уходи, уходи отъ меня. Зря толкуешь. Не таковскій я…

Антипъ Яковлевъ махнулъ рукой. Кабатчикъ пожалъ плечами.

— Ужасти какой серьезный человкъ! пробормоталъ онъ. — Прощай, коли такъ.

— Прощай, прощай. Позжай, съ Богомъ.

Кабатчикъ влзъ въ телжку и шагомъ похалъ отъ избы Антипа Яковлева. Староста шелъ около телжки.

— Видишь, какой строгій! Нтъ, этого не объдешь, сказалъ онъ и спросилъ:- Къ мяснику теперь? Къ Емельяну Сидорову, что ли?

— Да надо будетъ съ Емельяномъ Сидоровымъ потолковать.

— Ну, такъ ты и позжай къ нему. Вонъ его изба. А я потомъ задворками приду. Неловко мн съ тобой вмст. Антипъ Яковлевъ смотритъ.

— Ну, ладно.

Кабатчикъ стегнулъ лошадь. Староста свернулъ къ своей изб.

V