Подходящая работа

Мне показалось, что все посетители только этого и ждали: раздался клич «наших бьют», и в баре завертелась всеобщая мясорубка рукопашного боя. Воспользовавшись тем, что внимание техников переключилось с меня на военных, я пришел на помощь своим парням, отправив в нокаут одного из наседающих на них докеров. Да и сами парни времени не теряли, и хотя на ногах осталось всего лишь трое, нам противостояло уже равное количество противников.

Мне достался уже пришедший в себя здоровяк. Похоже, он сильно обиделся и решил приложить все усилия, чтобы хорошенько мне наподдать. Моя же задача была прямо противоположной. После того как мы опять покружили по залу и обменялись парой десятков ударов, бугай решил повторить прием, использованный мной, и с ревом раненого буйвола кинулся ко мне, пригнув голову и широко расставив руки. Входить в клинч на его условиях мне не улыбалось, поэтому схватив за руку и поднырнув под несущуюся тушу, я распрямил ноги, броском отправляя громилу на свидание с барной стойкой. После контакта с твердым материалом, произошедшего с отчетливым «бум», здоровяк затих, давая мне возможность отдышаться и оглядеться.

Ситуация в баре развивалась следующим образом: военные собрались в кучки, на которые безуспешно наседали более многочисленные гражданские. Из моей компании на ногах остались лишь Горт и еще один парень — на текущий момент они совместно молотили последнего из компании, спровоцировавшей драку. Неподалеку от меня около десятка гражданских насели на двоих, стоящих спина к спине, военных, и было видно, что тем приходится туго. Увидев, что попавшие в передрягу вояки оказались теми самыми, что так удачно отвлекли от меня техников, я поспешил к ним на помощь.

Врезавшись сзади в толпу гражданских, я внес сумятицу в их атакующие ряды, чем сразу воспользовались военные — сильные удары отправили отдохнуть парочку техников, а мне рывком помогли подняться на ноги и поставили рядом с собой. Судя по крикам с противоположной стороны бара, остальные военные успешно перешли в наступление, так что в любой момент к нам могла прийти подмога. Осознав этот факт, вся толпа бросилась на нас, просто задавив массой. Оказавшись на полу и получая удары со всех сторон, я не оставался в долгу и сам раздавал тумаки направо и налево. Но тут натиск ослаб, а навалившийся на меня техник был оторван от меня и улетел в сторону выхода, взмыв чуть ли не под потолок — это к военным пришло подкрепление.

Нападавшие техники вынуждены были отреагировать на новую угрозу, что дало мне возможность встать на ноги. Зрелище меня реально порадовало — противники не выдерживали и падали один за другим под натиском четверки флотских с нашивками абордажной команды. И вот тут я воочию убедился в разнице между уровнем моей подготовки и подготовки профессионального военного — отправив отдыхать последнего из нападавших, крайний из четверки переместился ко мне. Кулак, летящий мне в лицо я еще заметил, но скорость нанесения удара не оставляла мне ни одного шанса увернуться. Я еще успел услышать крик «Это свой!» и заметить, как выражение глаз абордажника изменяется из сосредоточенно злого на удивленное. И это было моим последним воспоминанием о мальчишнике.

Очнувшись и проводив взглядом откидывающуюся крышку медицинской капсулы, я с удивлением констатировал, что у меня ничего не болит. Переведя же тело в сидячее положение, обнаружил вместо знакомого медотсека Базы совершенно другое помещение. Ревизия смутных воспоминаний о предыдущем дне не дала ответа на вопрос где я нахожусь и как сюда попал. Сидеть дальше в капсуле было глупо, и, обнаружив одежду в шкафчике рядом с капсулой, я двинулся выяснять, куда на этот раз меня занесло.

На выходе из комнаты я нос к носу столкнулся со смутно знакомым верзилой в военном комбинезоне. Нейросеть услужливо подсветила его идентификатор, и я узнал, что встреченного военного зовут Мерид Арой, и пребывает он в должности сержанта. Нашивка на его комбинезоне говорила о том, что его владелец имеет честь служить в доблестных рядах абордажников.

Пока я рылся в памяти, пытаясь вспомнить, где же я видел конкретно этого вояку, он, со странным выражением лица, на котором явно преобладало смущение, пробасил:

— Хорошо, что ты уже очнулся. Тебя лейтенант к себе приглашает, — и, повернувшись, потопал направо по коридору, сделав мне рукой приглашающий жест.

Мне ничего не оставалось, как только последовать за ним. Думаю, этот самый лейтенант прояснит сложившуюся обстановку. Идя по коридору вслед за провожатым, я не оставлял попыток вспомнить, где же я с ним встречался. И лишь на пороге кабинета, в который я зашел вслед за сержантом, я вспомнил, где его видел. В том, что я не очень хорошо запомнил лицо сержанта, не было ничего удивительного — ведь в момент нашего знакомства все мое внимание было сосредоточено на попытке уклониться от его кулака, а вот времени на разглядывание внешности не оставалось совсем. Зато объяснилось виноватое выражение на лице верзилы — ему явно было неловко за допущенную ошибку.