Подходящий муж

- А ты не хочешь увидеть свой рождественский подарок? - спросил Лукас. Потом наклонился к той стороне двери, которая была ей не видна, и поднял прямоугольный плоский сверток. - Счастливого Рождества, Жермена, - нежно пожелал он ей и протянул завернутый в золотую бумагу сверток.

- Ах, Лукас! - запричитала Жермена. - Я ничего тебе не приготовила!

- Не огорчайся. Тебе понравится мой подарок.

- Можно развернуть?

Лукас кивнул, и в его серых глазах зажегся теплый свет. Жермене пришлось отвернуться от него. Она не хотела, чтобы он заглянул ей в глаза и увидел ее душу. Девушка вошла в комнату, теребя пальцами золоченую обертку. Сняла первый слой и увидела, что подарок завернут в еще одну защитную обертку. А когда сняла и эту, издала возглас настоящего изумления.

- Лукас! - вскрикнула Жермена и устремила на него сверкающий взор. Ты... - выдохнула она, но так и не могла найти слов.

Он продвинулся внутрь комнаты и закрыл дверь.

- Тебе нравится?

По ее виду Лукас понял, что "нравится" - слабо сказано. Жермена перевела фиалковые глаза с него на картину, которую он ей подарил.

- Это "Мальчик с тележкой!", - сообщила она ему то, что он и без нее прекрасно знал. - Мы видели ее на той художественной выставке... - Ее голос замер. - Я не могу принять этого! - вдруг воскликнула она.

- Она тебе не нравится?

- Ах, Лукас, ты же знаешь, что она мне очень нравится. Это самый замечательный рождественский подарок, который я когда-нибудь получала, честно ответила она, а потом добавила хриплым голосом: - Но она, должно быть, дорогая, и я не могу...

- Можешь, моя прекрасная девочка, можешь, - мягко перебил ее Лукас, Доставь мне удовольствие увидеть, как ты наслаждаешься своей картиной.

Глаза Жермены стали мечтательными. Это прозвучало так сокровенно. Как будто каждый раз, глядя на картину, Лукас вспоминал о ней, о Жермене.

- Честно говоря, она не такая уж дорогая, - продолжал уверять ее Лукас. И, нанося сокрушительный удар, добавил: - Ты должна знать, милая Жермена, что я просто не мог допустить, чтобы ее купил кто-нибудь другой.

- Ах, Лукас! - дрожа, воскликнула она.

- Уж не собираешься ли ты заплакать? - спросил он с искренним беспокойством.

Жермена рассмеялась:

- Я собираюсь расцеловать тебя!

- Из двух предположений это мне больше подходит, - улыбнулся Лукас и протянул к ней руки.

Задрожав всем телом, она шагнула к Лукасу. Ощущение его губ стало тем бальзамом, который был нужен ей, чтобы забыть о прежних горестях. В его объятиях все ее беспокойство исчезло.

За первым поцелуем последовал второй, третий... Лукас прижимал Жермену к своей груди, но ей хотелось быть еще ближе к нему. Она чувствовала жар его тела через тонкую ткань халата, чувствовала его руки у себя на талии, на изгибах спины, на ягодицах.

- Лукас! - прошептала она, и ее тело пронзил доселе неиспытанный ею восторг.

Лукас отстранился, чтобы заглянуть в раскрасневшееся лицо Жермены. Его серые глаза искрились от желания.

- Остановиться? - гортанно спросил он.

Жермена с трудом сглотнула. Она не хотела останавливаться. Хотела получить еще больше поцелуев, еще больше прикосновений.

- А... нужно?

- Любимая! - выдохнул он.

У Жермены подпрыгнуло сердце. Она знала, что готова пойти за ним, куда бы он ни повел. Улыбнулась, взглянув на него, и поцеловала. Лукас поднял ее, понес к кровати и нежно опустил на нее. Жермена закрыла глаза и почувствовала, как дрогнула кровать, когда Лукас лег рядом с нею. Снова открыв глаза, Жермена увидела, что он сбросил пиджак. Лукас обнял ее, и они прильнули друг к другу. Это было блаженство, настоящее блаженство - быть рядом, ощущать жар его тела.

Они целовались снова и снова. Его ищущие руки нежно продвигались к ее груди, но внезапно Лукас замер, услышав неровное дыхание Жермены.

- Ты боишься, славная моя? - спросил он.

- Нет, - прошептала Жермена. - Нет, - повторила она, опасаясь, что он не услышал в первый раз и сейчас уйдет. - Просто, думаю, мне немного... неловко.

Мягко и нежно Лукас прикоснулся губами к ее губам.

- Любимая! - Медленно, чтобы не торопить то важное, что происходит с ней, руки Лукаса подобрались к поясу ее халата. - Можно? - Он вес еще давал ей время отступить.

- Да, - ответила она, позволяя ему осторожно снять с себя халат.

Ночная рубашка задралась, и у Жермены запылало лицо, когда она почувствовала руку Лукаса на своем обнаженном бедре.

- Лукас! - дрожа, прошептала она.

Его рука замерла, но в чутких серых глазах были лишь нежность и понимание.

- Ты еще не совсем уверена? - спросил он, глядя в ее прекрасные фиалковые глаза и на залитое краской лицо.

- Уверена, - проговорила она как можно тверже. - Просто... все это... так ново...

- Знаю, любимая, - откликнулся он. - Все будет хорошо. Доверься мне.

Жермена с чувством поцеловала Лукаса и больше нисколько не возражала, когда его замершая рука снова двинулась под рубашкой и, поразив ее восторгом своего прикосновения, теплая и ищущая, прошлась по животу и поднялась выше, чтобы обхватить полушарие ее груди.

- Ах! - выдохнула Жермена.

- Ты не боишься?

- С тобой - нет, - смущенно ответила она.

- Любимая! - ликуя, воскликнул Лукас.