Подкидыш

В это время в расступившуюся вдруг толпу въехал прямо на велосипеде паренек. Впрочем, это только в первую минуту можно было подумать, что паренек. Просто это был очень ху­денький, очень стройный и очень небольшого роста мужчина. И даже не молодой — его волосы, смолоду, видно, черные, сейчас были уже пегие от частой седины. У него были краси­вые пушистые усы, а глаза ярко-голубые. Но главное не это. Мало ли на свете худеньких, стройных, голубоглазых, уса­тых мужчин. Главным было другое — позади него на велоси­педе восседала в штанишках и курточке черная обезьяна с красивым узким носиком, блестящими глазами, пышными бакенбардами и хохолком на макушке, похожем на малень­кую черную корону.

— Завря! — крикнул маленький мужчина, очень ловко и красиво соскакивая с велосипеда, причем руль велосипеда тот­час перехватила обезьянка и сделала несколько быстрых кру­гов по площадке, оттесняя ряды любопытствующих.

На свое имя Завря оглянулся и замер. Ивасик-то видел, что замер Завря, уставившись на обезьянку, но в публике ска­зали понимающе:

—  Хозяина боится.

Между тем маленький мужчина обратился к милиционеру:

—  Что он тут наделал, мой Завря?

—  Это же Дуров,— сказал кто-то в публике.

—  Что ты такое говоришь — Дуров давно умер,— возра­зили ему.

—  А усы? Из династии Дурова, точно!

—  Это дрессировщик Сергеев, а это его артисты,— вме­шался третий голос.

—  Так что он тут наделал, наш Завря?

—  Что наделал? — смутился милиционер. — Да хулиганил он, ваш артист.

—  Прошу вас подробнее, у нас будет с ним об этом особый разговор.

—  Схватил трубу, гудел,— неуверенно молвил милицио­нер.

—  Как, Завря,— без разрешения? — строго и удивленно спросил Сергеев.

Завря закрутил головой, задвигал сразу чуть не всеми своими складками и засвистел-защелкал.

—  Ему очень понравилась труба, нашему Завре,— объяс­нил милиционеру Сергеев.

Ивасик и Лиля не просто переглянулись — они вытаращи­лись друг на друга, потому что именно это прощелкал-про- свистел Завря.

—  А вы: «Из камня, из камня», — прошептал Вова. — Он из цирковой группы сбежал, да, Глеб?

Глеб молчал.

—  Прошу прощения, что я отпустил нашего Заврю с млад­шими ассистентами,— сказал Сергеев, а Лиля заморгала и за­кусила губу.— Больше это не повторится.

—  Но мы должны составить акт, товарищ дрессировщик.

— Простите, нет времени, срывается репетиция и концерт. Дези, вашу ручку, мадемуазель, и поблагодарим публику за внимание! Оп-ля!

И, ухватившись черной ручкой за белую руку Сергеева, обезьянка, не отрывая руки, закувыркалась и даже заулыба­лась, хотя зубы были длинноваты и желтоваты для такого изящного создания.

Милиционеры смеялись и восхищались вместе со всеми. А Глеб уж и не знал, радоваться ему или привычно огор­чаться. Конечно, Сергеев был знаменитым дрессировщиком, и в его группе были не только обезьяны и тигры, но и моржи, и яки, и даже птицы. Но пусть он был знаменитым-раззна- менитейшим, однако стоило ему появиться, и никто уже не смотрел на Заврю. Неужели и в самом деле люди удивляются только тому, чему уже готовы удивиться? А чтобы удивились Завре, нужно по меньшей мере рассказать все, начиная с гро­зовой ночи над морем, с камня, который то становился тя­желым, то легчал. Но ведь, возможно, рассказу бы даже и не поверили, потому что люди верят тому, чему уже готовы по­верить. Эх, если бы... Но Глеб не успел додумать. Сергеев

посадил Заврю и обезьянку на велосипед, а сам пошел рядом, придерживая руль. Глеб, Лиля, Ивасик и Вова шли следом, и все расступались перед ними и переговаривались, Глеб сам слы­шал, что Завря — это дрессированный крокодил, хотя где, спрашивается, такой крокодил, у которого три горба и который ходит на задних лапах! Между тем Завря соскользнул с седла на раму, ручками вцепился в руль, а ноги его как раз дотяну­лись пальцами до педалей. Мужчина помогал Завре держать равновесие и править рулем, обезьяна вскочила на плечи Завре, мальчишки, которые всё бежали следом, закричали:

—  Это Сергеев со своей группой!

—  Ура!

—  А я сразу подумал!

Наконец все зеваки отстали, и тогда Ивасик решился спро­сить:

—  Товарищ дрессировщик, откуда вы узнали, что его зо­вут Заврей?

Сергеев улыбнулся:

—  Ну, в парке вы так кричали все вчетвером: «Завря! Завря!», — что не расслышать было просто невозможно. Ну, а чтобы не было никаких осложнений, я решил сделать вид, что ваш Завря из моей группы дрессированных зверей.

—  А как вы поняли, что сказал вам Завря? — спросил недоверчиво Вова.

—  Ну, это было и без слов понятно.

— А мы уж думали, что Завря и правда из цирка.

—  А кстати: что, если вашему Завре да и кому-нибудь из вас попробовать выступать в цирке?

Ивасик растерянно заморгал, Вова удивился, а Лиля крик­нула:

—  А что, можно?!

Глеб пожал Сергееву руку:

—  Мы подумаем и потом скажем вам. Спасибо, что помогли нам в трудной ситуации.

—  В самом деле, подумайте, — сказал, уже садясь на ве­лосипед, знаменитый дрессировщик Сергеев. — Занятия и дисциплина вашему питомцу не помешают. А то он у вас еще