Подкидыш

И тут рядом с головой тролля зажглись два маленьких зеленоватых огонька. Тогнондахр бестолково ухнул и во все глаза уставился на незваных гостей. Огоньки гневно заискрились и пошли в атаку. Глаза-то и были их главной целью. Раз за разом налетали они и жгли снопом ярких изумрудных искр — тролль нелепо размахивал лапами и чуть не визжал от боли и ярости. Но страшные удары проходили сквозь ви без всякого вреда, а запас искр, казалось, был бесконечным. Одна из них попала Тогнондахру в ноздрю — тролль завертелся на месте, потерял равновесие и с рёвом рухнул в Аргово ущелье, захватив с собой мост. Громыхнуло так, что затряслись скалы. Атли бросился к краю и, оцепенев, глядел на громадное пятно, полностью перекрывшее реку. Оно лежало на месте и не двигалось.

Два маленьких блуждающих огонька спустились и повисли перед лицом Атли.

— Спасибо, — выдохнул он. — Что такое? Это… это вы?

Прыг — более зелёный, чем изумрудный, — и Скок — более изумрудный, чем зелёный, — жалобно мигнули. Свет их поутих, стал прерывистым — видно, битва забрала много сил.

— Вы никогда не приходили ночью, — волнуясь, прошептал мальчик, — вам от этого плохо, да? — Огоньки запрыгали, подтверждая. — Тогда идите спать! Завтра поговорим!

Прыг и Скок немедленно сузились и растаяли в предутреннем воздухе.

— Атли! Атли! Как ты там?

Мальчик поднял голову и увидел на той стороне всадников. Гуннар и Хельги.

— Я в порядке! — прокричал он. — Тролль на дне ущелья!

— Мы видим! — прозвучало в ответ. — Сейчас бросим тебе верёвку!

Если бы кто-то буквально вчера сказал Атли, что вскоре он будет ехать на одной лошади с Гуннаром, Подкидыш бы горько рассмеялся и похлопал ладонью по голове. А сейчас он даже не думал об этом — усталость навалилась и сковала его, как боги Фенриза. Хотелось только убедиться в том, что с мамой всё в порядке, а потом спать, спать, спать. Последнего хотелось даже больше, ибо стук-постук копыт да покачивание убаюкивали не хуже колыбельной.

— Приехали, — сказали откуда-то снизу, и Атли недоумённо помотал головой — сам не заметил, как задремал. Картина разгрома потрясала. Два дома нуждались в ремонте, третий, похоже, придётся перестраивать. Конюшню тролль снёс начисто, коровник лишился крыши, да почти в каждой постройке найдётся, что латать. В общем, работа хуторянам предстояла нешуточная.

Атли слез с коня и обнаружил, что все взгляды прикованы к нему.

— Живой! — Рагнар оттолкнул стоявших на пути и стиснул Подкидыша в медвежьих объятиях. — Живой, клянусь костями Селт!

Не все разделяли радость сына Эймунда. Кое-кто из хуторян поглядывал настороженно, не выпуская из рук оружие. Откуда-то сбоку появился Свен — растрёпанный, чумазый.

— Атли, — будто не узнавая Подкидыша, сказал он, — Атли, брата моего спас! И я тебе жизнью обязан — тоже в том доме был! — Свен горячо обнял спасителя.

Гуннар принялся стучать по земле древком копья. Рагнар в такт мощно бил в ладоши. Их поддержали другие. К Атли потянулось множество рук. Люди хлопали его по плечу, трепали волосы, смеялись, называли счастливчиком и троллеборцем. И, хотя Атли предпочёл бы лечь подремать, внутри вдруг стало тепло-тепло и приятно-приятно. Так, будто он долго странствовал в чужих непонятных краях, а теперь вернулся домой.

— Хорош, хорош, замучили парня, — это Горм пробился сквозь тесный круг и взял Атли под свою опеку. — Ему ещё к оделману идти. Слышишь, герой, дядя тебя видеть хочет.

— Да, Атли, — улыбнулся Рагнар, — иди, проведай его.

Эймунд лежал на скамье в доме и тяжело дышал. Левый бок сильно распух — видимо, досталось по рёбрам. Правая нога неестественно вывернута. Что уж говорить про многочисленные синяки и ссадины?

— Вот и герой пожаловал, — непонятным тоном произнёс он. — Скажи на милость, кто ты такой, а?

— Атли, сын Скьягги, — пожал плечами мальчик, проводив взглядом ушедшего Горма.

— Да перестань. Будь ты сыном Скьягги, я придушил бы тебя в колыбели!

— Вы хотели попасть в Гъялдсхейм, да? — перебил его Атли.

— Цверги, — прохрипел оделман, — ты догадлив. Да, я хотел уйти пировать с Хёганом. Хёган любит безрассудных, — Эймунд закашлялся. — Но меня не принял. Выходит, не время.

— Я рад, — искренне ответил Атли.

— Значит, обиды не держишь? Добро, — дядя облегчённо вздохнул и замолк, размышляя. — Раз уж ты вернулся, и мы все у тебя в долгу, проси, чего пожелаешь. Выполню — слово оделмана.

— Да ничего мне не надо, — устало отмахнулся Подкидыш, — только понять хочу, что там за дела у моей матери с херсиром Гудмундом?