Подкидыш для Лютого

…Но Аннушка? Как Маша отнесется к девочке? Сама-то она милая, хорошая. Но женщин понять невозможно. Раиса-то вон как в штыки Анечку воспринимала. Только благодаря Марьвановне переменилась.

Зря я так сразу с рукой и сердцем. Поговорить надо было. Обсудить все. Может, она потому и слышать о замужестве не хочет из-за того, что у меня дочка. Кому нужен чужой ребенок, если родная мать бросила.

Бедная моя девочка. Я впущу в свою жизнь только ту женщину, которая сможет полюбить тебя. А иначе мне никто не нужен…

Вот и получается, что Маша права. Я еще домой не доехал, а уже передумал. Какой же я подлец! Баран тупоголовый! Нет бы сначала все взвесить, а потом уж предложениями разбрасываться. Сволочь я последняя.

Что же теперь делать? Как с Машей объясняться?

Заглушив мотор, Лютаев еще долго сидел в джипе, погрузившись в решение неразрешимых вопросов.

Глава 46

Откровенничать с Марией Ивановной не хотелось, поэтому Маша после ухода Антона прошла в свою комнату. Следы поцелуев, казалось, еще не исчезли с лица и губ. Старательно скрывая их от посторонних глаз, она хотела продлить ощущение мгновений страсти.

Опустившись в кресло, она прижала ладони ко все еще пылающим щекам.

— Неужели это было не во сне? Неужели он может полюбить меня? Нет, это вряд ли. Просто мимолетное влечение. Внезапный порыв. И не более. Но как приятны были его объятия. Как горячи поцелуи…

И это предложение? Зачем он так. Взял и все испортил. Думаю, он сделал его необдуманно. А теперь будет мучиться. Мне тоже будет неловко в его присутствии.

Жаль, что так получилось.

Маша не заметила, как погрузилась в сон. Удивительный, завораживающий, пугающий.

Словно сквозь пелену тумана она всматривалась в незнакомого мужчину. Он был совсем рядом, но между ними пролегла прозрачная и едва ощутимая ткань, тончайшая, словно паутинка. Казалось ее легко отвести в сторону. Но прикосновение к ней убеждало в обратном. Она была холодной и прочной. Что-то достаточно легкое, но непреодолимое.

Незнакомец прижимал ладони к этой завесе, стараясь отодвинуть ее и дотронуться до Маши. А она старалась разглядеть его лицо: казалось, такое знакомое, но чужое.

Мужчина был достаточно красив. Его темно-русые волосы были коротко острижены и в сочетании с серыми глазами создавали образ далеко не брутальный. Скорее даже несколько смазливый. Ямочка на бороде свидетельствовала о доброте характера. Но что-то во всем облике, завораживая, одновременно настораживало.

Хотелось разгадать, чего же больше в незнакомце — доброго нрава или хорошо скрытой жесткости. На какое-то мгновение они встретились взглядами, и Маша отшатнулась. Ее поразил холод серых глаз, наполненных стальным блеском.

Стало страшно. Воздух наполнился запахом горькой полыни. Она даже почувствовала горечь во рту. И казалось, будто этот горчащий воздух исходил отовсюду. Он поднимался с пола, впитывался в стены, полз к потолку, разлетаясь при этом миллиардами горчайших молекул и проникая в душу.

Он становился липким и плотным. Его хотелось отодрать от себя. А незнакомец, справившись, наконец, с преградой, уже оказался совсем близко. Его рука, такая же плотная и липкая, как окружающий плотный воздух, легла на ее плечо.

Маша непроизвольным движением руки пыталась оградить себя от этого прикосновения. Но оно становилось настойчивее. Еще мгновение, и незнакомец почти обнял ее.

Стало нечем дышать. Она рванулась изо всех сил прочь от этого странного мутного человека. Мозг пронзило имя: Сергей!

Она проснулась, дрожа от страха. Пыталась понять, откуда взялся этот страшный образ. И это имя, которое ничего не говорило.

Пытаясь стереть из встревоженного сознания осадок, оставленный непонятным сном, Маша прошла на кухню. Спать уже не хотелось. Она включила чайник и в ожидании, пока он закипит, стояла у окна, вглядываясь в темноту ночи.

Мария Ивановна, чей чуткий сон был нарушен непонятными звуками из кухни, тоже поднялась. Она неслышно подошла к задумавшейся Маше и тронула ее за плечо. Вздрогнув от неожиданности, девушка повернула к ней лицо со следами страха, недоумения и тревоги.

— Что случилось, Машенька? Ты почему не спишь?

— Сон странный приснился. Не могу понять к чему, — она начала было рассказывать сновидение, но Мария Ивановна остановила ее.

— Не надо, милая. Сны не стоит пересказывать. Они порой отражают события прожитого дня. Иногда — намекают на то, что было в прошлом или ждет в будущем. Но мы не в силах разгадать их. А вот воплощенный в слова, сон может сбыться. Но мы ведь не знаем, что он предвещает. Он, как негативные мысли, может реализоваться в жизни.

— Поэтому, — продолжала Марьвановна, — давай попьем чайку, и спатоньки. Просто посмотри в окно и скажи: «Пусть все плохое останется во сне». Тогда плохое не сбудется, а хорошему мы всегда рады.

Поговорив с Марьвановной и слегка успокоив тревожные мысли, Маша постелила постель и легла. Она произнесла заветные слова, и сон перестал казаться таким неприятным и настораживающим. Но из памяти вместе с произнесенными словами напрочь исчезло имя приснившегося человека.