Подкидыш для Цербера (СИ)

Он замолчал и уперся взглядом в альбом, что лежал у него на коленях.

- Что после? - не выдержала я.

- Посмотри сама, - он принялся листать дальше, показывая мне все новые снимки бывших моделей.

Я поняла, о чем он говорит. С каждым новым, более поздним снимком лица девушек менялись. Прежде добрые, привлекательные, они становились отталкивающими, злобными. Словно бесы вселились в этих девушек, изменив их черты до неузнаваемости. Одни становились вульгарными, другие хмурыми, лица третьих и вовсе выглядели хищными масками. Улыбки походили на оскалы, в колючих взглядах плескалась неприкрытая ненависть. Казалось, еще секунда - и девушки с фото набросятся на меня, запустят скрюченные пальцы мне в волосы.

Неприятный холодок пробежал вдоль позвоночника. Раскат грома за окном показался сигналом к бегству. Лучше непогода и смерть от удара молнии, чем оставаться наедине с хищными фуриями, в которых превратились девушки на снимках.

- Что с ними стало? - Я несмело подняла взгляд на Сандро. - Неужели это ты сделал их такими?

Он покачал головой и захлопнул альбом.

- Нет, не я. Они сами.

Несмотря на то, что в гостиной было тепло, меня бил озноб. Я обхватила себя руками, но и это не принесло облегчения. Мне не хотелось становиться такой, но, не выполнив работу, нельзя вернуться.

- Не думай, я не обижал их и не причинял им страданий, - меж тем продолжал Сандро, - только фотографировал. Но моя камера видит больше, чем ей хотят показать. Она заставляет людей быть настоящими, проявляет все свойства их характеров.

- Хочешь сказать, что девушки изначально были такими, как на снимках? - предположила я. - Только скрывали это.

Сандро устало прикрыл глаза и положил руки на фотокамеру. Со стороны его жест выглядел так, будто он боится с ней расстаться. Или же ждет, что я выхвачу его камеру и разобью в попытке избавиться от ее дурного влияния.

- Не совсем, - голос Сандро был тих и печален. - На моих фотосессиях девушкам приходится лицом к лицу сталкиваться с самими собой. А мне остается наблюдать за их внутренней борьбой - борьбой черного и белого. И, как видишь, первое почти всегда побеждает. Редко кто может одолеть темные стороны души, их призыв слишком силен.

- Что стало с девушками потом, после того как они покинули твой дом? - этот вопрос не давал мне покоя.

Сандро вздохнул. Поднес к лицу фотокамеру и сделал снимок.

- Они возвращались домой прежде, чем последствия становились необратимыми, - сказал он. - Забывали о фотосессии, о внезапно проявившихся вспышках странных желаний, о скрытых чертах своих характеров. И обо мне. Но у меня остались их снимки, на одних девушки - мои друзья, на других - ненавидят меня и готовы убить за то, что вмешался в их жизнь. Такова расплата за мой дар. Хотя правильнее будет называть его проклятием.

Я на секунду позабыла о своем задании, о других моделях и о грозе. Сейчас был важен только Сандро. Он, как одинокий маяк посереди бескрайнего океана жизни, пытался выстоять под ударами штормовых волн. Я чувствовала, почти физически ощущала его боль. Не знаю, что бы стало со мной, если все окружающие люди превращались бы в злобных монстров.

- Ты никогда не пытался отказаться от этого дара? - Я подошла к Сандро и положила руки ему на плечи. Заглянула в глаза, ища ответ в блестящем омуте ртути. - Одиночество так страшно...

Одной рукой придерживая фотоаппарат, вторую Сандро положил мне на талию.

- Я никогда не бываю один. У меня есть моя камера, снимки и любимое дело. Они заменили мне реальный мир. Только иногда, когда тоска по человеческому теплу и настоящему общению становится особенно сильной, я приглашаю в дом людей. Но делаю это все реже и реже. Не хочу заставлять других пройти через то, что испытал сам.

- Но ты выдержал, - возразила я. - И не стал чудовищем. Значит, и другие могут.

- Но какова цена такой проверки... Разве ты не чувствуешь, как в тебе нарастает паника, как вспоминаются давно забытые страхи и обостряются хронические болезни?

Ну да, я вспомнила про грозу. Глаза постоянно слезятся, хотя на вилле пыли нет и в помине. Чаще грызут сомнения, и изредка возникает желание разрыдаться без видимой причины. А еще меня неудержимо влечет к Сандро. И своей тайной страсти я готова поддаться, даже если она окажется для меня губительной. Но это осознанный шаг, а не воздействие камеры или чего-то еще.

- Позволь мне остаться до конца месяца, - попросила я. - Не прогоняй. Вот увидишь, у меня не будет злобной маски вместо лица. И я не стану тебя ненавидеть. Обещаю.

Сандро уткнулся носом мне в грудь и с шумом втянул воздух.

- Ты пахнешь солнцем и светом. Мне нравится, когда ты рядом, - признался он. - И я хочу верить, что ты выдержишь. Но пообещай, что уедешь, если станет особенно тяжело.

- Хорошо, - согласилась я. Пробежала пальцами по его волосам, обхватила ладонями шею. - Обещаю.

Его взгляд потеплел. Ладони с моей талии переместились на лопатки, затем снова вниз, к пояснице. От этого поглаживания захотелось прогнуться в спине, как ластящейся кошке.