Подлежит Удалению

– (Смеясь) Не мучь меня! Прекрати!! Я больше не могу… Серьёзно!!

Ловкие ручонки идеально выискивали запретные места, заставляя кричать и смеяться. Она попросту повалила меня на диван. Нависшая угроза держала натиск.

Раз за разом всё сложнее противостоять. Мольбы о помиловании напрасны. Мика, как специально, то начинает безжалостно без передышки щекотать, то резко вдруг забывает. Едва ли зарождается мысль: «Наконец, всё закончилось», атакует. Мучительница, ей-богу. Издевается. Если бы все проблемы решались хохотом, я только за. Лучше смеяться, чем лить слёзы зря, хотя умереть от щекотки – 2-я по нелепости смерть. Первая, захлебнуться в собственной луже.

Куда больше положенного терпеть, физически нет сил. Живот надрывается от смеха. Никак не унимается. Слышно, наверное, аж в другом павильоне. Хищник подтачивает зубы в предвкушении последнего укуса. Пальцы превращаются в одно единое жало. Прогнулась, а над головой раздался писк.

– (Радостно) И-и-и… фи-и-инальный… (томно) укус-с-с кобры-ы-ы…

Даже не знаю что сказать. Промахнулась. Зависла в нескольких сантиметрах от лица. Сдерживать её запястья удавалось с трудом. Облизывая в улыбке губы, в точности напоминала свою сестру.

– Хватит! Стоп!!! – грубо выкрикнула. – Я больше не могу! Я сейчас умру!!!

– (Нежно) Как скажешь… – перестала наседать, – красавица…

– Вы в точности как ваша… сестра…

– (Удивлённо) Ты расстроена?

– Нет, но можно, пожалуйста, слезть?

Некий осадок першил в горле, но по итогу мы разошлись мирно.

– Ладно, – отсела на своё место, – вернёмся к делу. Передохнули и хватит.

С этого момента я больше глаз с неё не спускала. Поправила волосы и села ровно. Мика оценивая наряды, обратилась:

– Остановимся тогда… на предпоследнем. Что скажешь? По-моему – самое то. Длинное почти в пол. Укороченное спереди. Облегает бёдра и талию в нужных местах, и сидит свободно. Лёгкие вырезы по бокам и спине. Смотрится утончённо, но главное – женственно. Не похабно. То, что ткань… немного касается пола, не страшно. Это – аристократично. Мы не собираемся без конца по улицам бродить. Наша миссия в другом, – подмигнула. – Плюс ко всему идеально выверенный белый цвет в сочетании с шампанским колоритом. Бли-н-н, – укусила палец, – всё никак не могу забыть, то золотистое… Обязательно с получки себе куплю, а это, – обратила взгляд на стол, – у него к тому же плечики открытые. М-м-м, – вздохнула, – просто чудо. Подойдёт совершенно любая, нормальная обувь, кроме домашних тапочек. Уж этих проблем точно не будет. Или будут? – скептически посмотрела вбок. – Если вкратце, ты почти готова. Осталась самая мелочь: сделать правильную причёску и добавить щепотку макияжа. Нужно искусно подчеркнуть, а не затмить природную красоту. Немножечко духов, тоже не повредят. Даже твой олух заметит. Всё, – неожиданно встала. – Бери это и переодевайся. Мы почти у цели…

Мика напоследок замялась. Во всей мимике мышц читалось нечто печальное. Неловкое. Спросили моё мнение, но так и не дали ответить. Ощущение… не очень.

* * *

Чуточку обдумав мысли на свежем воздухе, охранник вернулся в салон. Второй сигаретки, чтобы подольше покемарить не было.

– Что, начальство бушует? – заинтриговано спросил водитель.

– Да, – захлопнул за собой дверь, – переживает. Ясное дело.

– (Заинтересованно) А-а-а… вы как собственно… распознали мою ложь? Не подумайте, я на вас не в обиде просто… интересно. Я же нигде не выдал себя, – резво повернулся к собеседнику. – Граната, эт ерунда. Это последствия… Ну так что, скажете или вам… в лом?

– Колымага-то, – постучал по боковому стеклу, – твоя?

– Не моя, но я на ней частенько езжу. Шишек наших развожу и, пожалуйста, не надо ничего больше ломать. Я вас крайне прошу. Даже минимальная починка будет дорого стоить. По крайней мере… (недовольно) мне…

– Неужто ли такому дармоеду, – аккуратно приоткрыл, – недоплачивают? Вот это новость, а я думал, вас бесстыжих щеглов на собачьем корме держат.

– К вашему сведению, – глубоко вдохнул, – у меня… отличнейшая зарплата, просто ко мне немного… иное отношение. Так сказать… специфическое. Ну так… что? Вы поделитесь своим наблюдением или нет?

– Трещать по пустякам я особо не люблю… – косо посмотрел на парня. – Ты себя в зеркале видел? На лице всё написано. И дня не проработал тяжёлым трудом. Папочка устроил на должность, и всё. Сиди и перди… Вот только не надо сейчас оправдываться. Не надо. Я за свою жизнь повидал достаточно. У каждого отца в прерогативе есть необходимость пропихнуть своего бездаря как можно ближе к себе. Это нормально. Не осуждаю. Я осуждаю, – полноценно повернул голову, – таких как ты. Сблев перегнившего отходняка.

– Знаете… – поморщился, – а это очень удобно грести всех подряд под одну гребёнку. Так гораздо проще. Не надо особо разбираться. Заклеймил и долой. Вы же… не знаете, кто я на самом деле. А вдруг…