Подлежит Удалению

Чтобы чрезмерно не терзать душу пациента, врач сама расторгла тягостные объятия. Полегчало. Ненамного, но достаточно, чтобы выжить. Каждый оставался на своей половинке тротуара, однако фигура напротив, казалось, уже полностью внимала женской особе. Готовность пойти на некогда ранее закрытые уступки, теперь улавливалась в глазах. Девушка тотчас же воспряла духом. Сосредоточив на себе нужное внимание, решила окончательно превозмочь себя.

– (Спокойно) Знаешь, – убрала мизинцем крохотную слезинку с ресницы, – а это приятно, когда хоть… кто-то тебя понимает. Я сама иногда… тоже с головой погружаюсь в собственные мысли. Не замечаю простых, окружающих нас вещей. Веду себя крайне глупо. Заносчиво… Самую малость конечно, – ухмыльнулась, – но даже этого вполне достаточно, чтобы подпортить кому-то жизнь… Прости, что так поздно очнулась… Прости, что ничего не замечала. Жила вдали от чужих бед, но вчера… Знаешь, когда вчера мы зашли к тебе… Во мне что-то… перевернулось. Восприятие будто стало чище. Я словно, наконец… проснулась. Мне давно стоило зайти к тебе и увидеть очевидное. Плохо бывает, не только мне. Плохо бывает… абсолютно всем. Если честно, меня до сих пор колотит от увиденного. (Виновато) Извини, что отступила тогда. Не помогла в нужный момент. Меня, буквально… за душу рвало. Эти… эти голые, серые стены и кругом… ничего, Кай. Совсем ничего. Как… Как ты живёшь в этом ужасе? Это же буквально… руины… Всё похоже на один сплошной кошмарный сон, и ему нет… покою…

– (Тягостно) Я… Я честно не знаю, как тебе рассказать…

– Понимаю. Если не можешь – не говори. Пускай подождёт. У нас с тобой ещё много времени… Не всё потеряно, как тебе кажется на первый взгляд…

– (Понуро) Все твои слова… – свесил голову вниз. – Неужели… правда?

– (Взволнованно) Это правда, Кай, – легко коснулась его волос. – Это чистая, правда. – Зачем мне тебе врать? Зачем мне делать людям ещё больнее? Я обязана – спасать.

Ладонь мягко легла с затылка на плечо. Другая тихонечко дотронулась до края лица. Словно прирученная, доселе ненужная дворняга с улицы, за долгое время бичеванья, ощутил ласку и нужду. Потерянный и вновь приобретённый, в глазах постепенно зарождалась та нужная искра надежды. Любовь.

– За годы, проведённые здесь, во мне изменилось кучу вещей, правда. Я, как уже говорила, перевернула собственное сознание. Не кардинально, но достаточно, чтобы изменить некоторые вещи… Взгляд на окружающий мир, – аккуратно расправила его чёлку, – и его людей, не изменился ни в лучшую, ни в худшую сторону. Он попросту стал… иным. Куда более взрослым… Осознанным что ли… Тебе нелегко в это поверить, но знаешь, – пальцем провела по щеке, – за эти два с лишним года… я так привыкла к тебе, но… (взволнованно) даже сейчас, мне очень трудно с тобой говорить… Голос на пустом месте, – стеснительно улыбнулась, – срывается. – …Столько времени прошло, а преподносить себя вот так – крайне омерзительно. Нельзя было бросать тебя одного… Ну, просто нельзя… Это как минимум бесчеловечно… Какая же я скотина… – прикрыла ладонью лицо.

– Я думаю… – попытался дотронуться, – ты хорошая, правда…

– Нет, не правда, – убрала его руку. – Ты даже не представляешь, какой я на самом деле… плохой человек. Сколько я себя здесь помню, я всегда… боялась и ненавидела свою работу. «Тупая занятость труда для папиной выскочки». Хуже сотрудника, чем я – ну просто… невозможно найти. Вместо, лечить и помогать, наоборот, только пакостить и вредить. Что может быть хуже нелюбимой работы? Нелюбовь. Быть вечно такой, – кивнула в сторону, – как они. Злой. Циничной. Тщеславной и Безнравственной. Жить то можно, но… прислуживать паскуднее всего. Я не могла долго существовать под чужой маской… Кай, – аккуратно взяла ладошку, – мне правда, жаль. Искренне жаль. В сотый раз жаль, что ты увидел меня такой… Такой… уродливой… Я слишком поздно опомнилась, – стыдливо опустила глаза. – Я хочу в сотый раз попросить у тебя прощения… Прости меня, Кай. Прости. Я, правда, не хотела… (Жалостливо) Мне дико больно от того, как с тобой жестоко обходятся остальные. Да, я тоже в их числе безнравственных подонков. Я прекрасно понимаю, что ничуть не лучше остальных, но пожалуйста, – обеими руками сжала ладонь, – дай пожалуйста людям призрачный шанс… Дай возможность исправится. Дай его пожалуйста… мне…

Глазки неожиданно заискрились новой надеждой.