нявшие их «меховые деньги», шкурки куниц. Мусульманские купцы в Булгаре и Итиле платили за рабынь и меха дирхемами, и дирхемы были самой распространенной монетой; как на Руси; так и в Скандинавии. 20 дирхемов–ногат составляли «гривну кун»; таким образом, рабыня в Киеве стоила 100 дирхемов, в то время как в Багдаде «красивая белая рабыня, совершенно ничему не обученная», стоила 15 тысяч дирхемов. Эти цифры помогают понять суть русско–варяжской торговли: она приносила такие прибыли и имела такой размах, что Скандинавия и Русь были заполнены арабской монетой, от этого времени осталось более полутора тысяч кладов, причем лишь один клад, найденный в районе Мурома, содержал 42 килограмма серебра.
В Константинополе платили за рабов шелками, «па- волоками», по две паволоки за челядина; одна паволока стоила от 10 до 50 номисм. В переводе на арабские деньги раб стоил 320—1600 дирхемов; рабыни (судя по величине таможенных пошлин) стоили в 4 раза дороже. Объем торговли был столь велик, что русь не только одевалась в шелка, но и занавешивала шелками стены киевской крепости. По некоторым оценкам, количество рабов, ежегодно продаваемых в арабские страны и в Византию, исчислялось десятками тысяч, не случайно слово «славянин» приобрело в европейских языках значение «раб».
Княжеские дружинники также участвовали в работорговле: во время походов они получали свою долю добычи, в том числе и рабов. Кроме того, дружинники получали содержание от князя — порядка двухсот «гривен кун», то есть 4 тысячи дирхемов в год. Это были очень большие деньги: по данным «Русской Правды» в начале XI века вол стоил одну гривну, а баран — ногату. Для сравнения можно отметить, что варяжские гвардейцы в Византии получали 30 солидов, то есть 480 дирхемов в год; цены же в Византии были значительно выше, чем на Руси. Вплоть до конца XI века в дружине киевских князей преобладали варяги, и понятие «боярин», «старший дружинник», отожде