Подлинная история древней Руси

Добрыня же, собрав войско, запретил грабежи и немедленно идолы сокрушил, деревянные сжег, а каменные, изломав, в реку бросил; и была нечестивым печаль велика. Мужи и жены, видевшие то, с воплем великим и слезами просили за них, как за настоящих их богов. Добрыня же, насмехаясь, им вещал: «Что, безумные, сожалеете о тех, которые себя оборонить не могут, какую пользу вы от них можете надеяться получить?» И послал всюду, объявляя, чтоб шли на крещение. Воробей же посадник, сын Стоянов, который при Владимире воспитан и был весьма сладкоречив, сей пошел на торжище и более всех увещал. Пришли многие, а не хотящих креститься воины насильно приводили и крестили, мужчин выше моста, а женщин ниже моста. Тогда многие некрещеные заявили о себе, что крещеными были; из-за того повелел всем крещеным кресты деревянные, либо медные и каперовые (сие видится греческое оловянные испорченное — Татищев) на шею возлагать, а если того не имеют, не верить и крестить; и тотчас разметанную церковь снова соорудили. И так крестя, Путята пошел к Киеву. С того дня люди поносили новгородские: Путята крестит мечем, а Добрыня огнем».

Киевская Русь вошла не только в реки — она шагнула в другую эпоху. Эпоху торжества Истины. Это писано не ради красного словца. С момента крещения на Руси начинается поиск абсолюта — Истины. Владимир начнет приближаться к ней, отправляя русских людей в Византию и Болгарию, постигать учения. Уже сын Владимира Ярослав (Мудрый), создаст целые философские центры при монастырях, введет единый свод законов «Русской правды» с опорой на христианскую мораль. Наша страна получила три важнейшие точки опоры — веру, надежду и любовь и начала нащупывать свой собственный неповторимый вектор исторического развития. Но всегда существовали силы, которые пытались столкнуть Русь с этого пути.

В 980-х годах остатки хазарских деловых кругов, окопавшиеся в Корсуни, планировали и вели свою тайную войну против императора Византии Василия II (Болгаро-бойца). Поход Владимира на Корсунь в обмен на византийскую принцессу показывает, насколько ромейская империя оказалась в затруднительном положении. Наследник от этого брака вполне мог претендовать на власть в Царь-граде, и впоследствии присоединить ромеев... к Киевской Руси. Мог и наоборот, но трюк-то опасный. И ромейский император решил рискнуть. Пронесло,— наследника не было. А ведь мог быть!