Подлинная история графа Монте-Кристо

В 2008 году я сидел вместе с господином Анго, основателем Ассоциации Трех Дюма, в его маленькой квартире, расположенной через улицу от бывшего дворца герцога Орлеанского – некогда места проведения «ночей Адама и Евы», а теперь дома престарелых. Мы смотрели видео – документальный фильм, где высокий человек со светло-коричневой кожей, в полном военном костюме восемнадцатого столетия скакал на белом коне по Вилле-Котре. Малолитражки и магазины DVD-дисков на заднем плане позволяли понять, что все это происходит явно не в восемнадцатом веке. Всадник проехал через современный город к кладбищу, где привязал коня и прошел к могиле генерала Дюма, чтобы отдать ему дань уважения. Посетитель – французский писатель и политический активист, выходец из Гваделупы по имени Клод Рибб – привез с собой съемочную группу, чтобы запечатлеть эту свою поездку. Анго наблюдал за съемками. По его словам, после того как камеру выключили, Рибб разрыдался, что доказывает искренность его привязанности к генералу Дюма.

Я разыскал Клода Рибба в Париже. Он пытался убедить правительство Саркози посмертно присвоить генералу Дюма орден[1218] Почетного легиона и поставить новую статую военачальника в центре Парижа. Выяснилось, что Рибб возглавляет одно из микроскопических французских политических объединений – в данном случае то, что занимается последствиями рабства в Карибском море. В его составе лишь горстка людей, однако Рибб активно продвигал свои взгляды в прессе и полемических статьях размером с добрую книгу. На своем сайте он характеризовал себя как «историка разнородности». Он был невероятно активен. Он показал мне стопки писем на имя президента и мэра Парижа наряду с изданными им книгами и статьями.

«Почему генералу Дюма до сих пор не дали Почетный легион? – кипятился он. – Каждый революционный генерал его получил! Почему они не восстановили его статую, разрушенную фашистами? Статуи у нас есть в каждом парижском квартале. Расизм, расизм, чистой воды расизм».

Напористая кампания Рибба явно дала результат, потому что, когда я встретился с ним в следующий раз, к делу подключился мэр Парижа, который подписал предложение об установке статуи. Затем, некоторое время спустя, я увидел его в выпуске новостей по французскому телевидению. Рибб вместе с мэром поднимали маленький трехцветный флаг над внушительной бронзовой скульптурой с изображением рабских оков[1219] – каждая, быть может, высотой в четыре с половиной метра. В расовой политике Франции двадцать первого века статуя генерала Дюма трансформировалась в символический памятник всем жертвам французского колониального рабовладения – в виде этих мегаоков. Военный оркестр сыграл «Марсельезу» в честь Алекса Дюма, затем настал черед группы афрокарибских барабанщиков; мэр, а следом и активист выступили со страстными речами. После чего все разошлись по домам.

Памятника, который бы увековечивал жизнь генерала Александра Дюма, во Франции по-прежнему нет.

Благодарности Примечание автора об именах и названиях

Я написал биографию о французском историческом деятеле, которая основана главным образом на французских исторических источниках. Но я написал ее для широкой англоговорящей аудитории. В таких ситуациях всегда непросто принять решение о правилах передачи имен и о пунктуации. Я решил отказаться от чрезмерно научного стиля в пользу большей доступности текста, свойственной большинству научно-популярных биографий (и более привычного для американского читателя). В то же время я позволил себе чрезвычайно подробные примечания с отсылками к источникам – читатели и критики наверняка станут искать их в справочном аппарате, в конце книги.

Такой подход вынудил меня принять ряд решений, связанных с употреблением некоторых имен. Вот лишь несколько примеров.

Я решил называть Наполеона Наполеоном на протяжении всего текста, хотя на практике истории (и франкоговорящие читатели) называют его «генерал Бонапарт» или «Бонапарт» до 1799 года, когда он захватил политическую власть во Франции, а имя Наполеон начинают использовать около 1802 или даже с 1804 года, когда он официально принял титул императора Наполеона I. Надеюсь, борцы за пунктуальность простят мне этот шаг. (Разумеется, цитируя письма Дюма и других современников, я обычно называю Наполеона «генералом Бонапартом».)

Я не хочу переводить имена, поэтому в имени Антуан-Александр Дави де ля Пайетри сохранен дефис и приставка «де» – артикль, обычный для имен французских дворян. Но я привожу английские эквиваленты титулов как более привычные для большинства людей. Поэтому читатели сталкиваются в книге с «графом де Мольде», а не с «le comte de Maulde», как и не с «графом Мольде». Все указанные варианты возможны, но я выбрал ту форму, которая, на мой взгляд, наилучшим образом сохраняет дух французского имени, не перегружая текст курсивом и иностранными словами.