Подлинная история графини де Ла Фер

— Следуйте за мной, — сказал офицер, и молодой человек, бросив прощальный взгляд на кардинала, повернулся и вышел из комнаты. В дверях он почти столкнулся с Рошфором, который спешил на аудиенцию. Соперники обменялись взглядами, быстрыми, как удар клинка, и поняли друг о друге все. Д'Артаньяна вели в тюрьму, а Рошфор привезет леди Винтер в ставку кардинала.

Ни слова не говоря, д'Артаньян сел в карету, но успел увидеть нескольких товарищей по славному полку мушкетеров, которые прогуливались достаточно далеко от ставки кардинала, но не выпускали ее из виду. «Слава богу, — подумал гасконец, — друзья будут знать, где я».

В городке не было Бастилии, но тюрьма была. Чуть похуже, чем обычные камеры, чуть получше, чем карцер в Бастилии, она вполне подходила для мелких преступников. Однако комендант страшно возгордился, узрев на приказе печать и подпись его высокопреосвященства и увидев своего узника — королевского мушкетера. Он распорядился приготовить самую лучшую камеру и подать приличный ужин, который даже разделил с заключенным. Д'Артаньян поначалу не мог понять причин такой любезности, тем более что ему вовсе не хотелось видеть этого человека, а тем более развлекать его разговорами. Но вскоре он понял, что его особа станет предметом живейших сплетен, как только комендант выйдет из ворот тюрьмы — и смирился. В конце концов, это было не самое плохое в его положении.

Разумеется, три друга тут же узнали о заключении д'Артаньяна — и не только они. Но если остальные мушкетеры терялись в догадках, то они знали причины этого происшествия, или думали, что знают. Атосу пришла мысль поговорить об этом деле с де Тревилем, который имел сведения только из стана кардинала и не знал, что и думать. Капитан тут же принял Атоса.

— Дорогой друг, — сказал он, выслушав весьма внимательно то, что мушкетер счел нужным ему сообщить, — признаюсь, что это очень необычное дело. Сама ваша история похожа на чудо, и только умный человек сможет в нее поверить. Однако его высокопреосвященство, при всех его недостатках, именно и способен на это. Все дело в том, как поведет себя ваша жена, если вы позволите мне назвать ее так. Насколько я понимаю, вы уже не сможете увидеть ее до аудиенции у кардинала, следовательно, вся надежда на ее ум. Я осмелюсь предположить, что оправдать нашего друга в ее интересах тоже, даже если, как вы говорите, между ними и были в прошлом некие трения.

Атос согласно кивнул. Де Тревиль умел понимать невысказанное, но всегда знал, где остановиться в разговоре, так что мушкетер был уверен и в его словах, и в его молчании.

— Я сейчас ничем не могу помочь д'Артаньяну, — продолжал де Тревиль, — но я благодарен, что вы пришли ко мне. Нам пока остается только ждать, но при малейшем намеке на благоприятное разрешение дела я употреблю все свое влияние, чтобы не только восстановить доброе имя д'Артаньяна, но и преумножить его заслуги в воинском поприще.

Атос поблагодарил де Тревиля в самых почтительных выражениях и от чистого сердца и поспешил к Арамису и Портосу, надеясь хотя бы несколько обнадежить их.

Тем временем два основных действующих лица данного эпизода занимались одним и тем же — думали. Мало того — они думали об одном и том же и в очень похожих выражениях. «Что я должен буду сделать при встрече с миледи? — думал д'Артаньян. — Я с удовольствием придушил бы ее, поскольку пока вижу одни только неприятности. И даже это чертово приключение в ее доме — дернул меня нечистый туда пойти! — оказалось еще хуже, чем я ожидал. За одну ночь удовольствий, которые я в крайнем случае мог бы получить в любом другом месте, меня готовы убить и она, и Атос, и Констанция — если, конечно, узнает. Черт возьми! Остается надеяться на благоразумие миледи, как, кстати, ее зовут? Атос что-то говорил, но там бы хватило имен на целую роту. По крайней мере, что она графиня де Ла Фер, я уверен, и леди Винтер она же. И причем у нее есть дети от обоих, и тогда ее брат оказывается вовсе не лордом Винтер. Боже мой. Положительно, мне сейчас не помешала бы бутылка доброго вина. Теперь я понимаю, почему Атос все время напивался, когда думал о ней». И, придя к этому замечательному выводу, д'Артаньян забарабанил в дверь, что есть мочи.

Поскольку, как мы говорили, он находился в камере для привилегированных преступников, часовой тут же подошел.

— Дружище! — сказал ему д'Артаньян через окошечко в двери. — Не приказывал ли тебе господин комендант исполнять мои желания, если только они не будут касаться побега?

Солдат несколько мгновений молчал, обдумывая сложную конструкцию предложения.

— Ну… да… — наконец выдавил он.

— Так вот, дружище, — бодрым тоном заявил д'Артаньян. — Поскольку в пьяном виде удрать невозможно, я приказываю тебе именем господина коменданта принести мне пару-тройку бутылок самого лучшего вина, которое только будет поблизости. А завтра с утра доложи об этом господину Шантильи и прибавь, что я был бы в высшей степени польщен, если бы он согласился отужинать со мной еще раз. Да ты запомнил ли?