Подлинная история носа Пиноккио

– Давай я скажу так, – продолжил Ролле Столхаммар. – Если есть человек на земле, с кем тебе лучше не ссориться, так это Марио Гримальди. А на то, что он случайно обмочился, когда Эрикссон попытался причесать его пулей с помощью своего револьвера, тебе не стоит обращать внимания. Подобное может случиться с лучшими. Вполне естественно, со стариком вроде Марио. Это даже однажды случилось со мной.

– Случилось с тобой?

– Сорок лет назад. Я и еще один коллега должны были забрать пациента психушки, сбежавшего из Лонгбру. Женщину, и она направилась прямиком к своей тетке, а та позвонила и попросила нас забрать ее. Маленькая худая девчонка, самое большее двадцати лет, а выглядела еще моложе, ничего не говорила, стояла просто и смотрела на меня большими голубыми глазами. В такой ситуации теряешь бдительность. Потом, когда я поднимаю удостоверение и собираюсь объяснить, кто я, она направляет финку прямо мне в живот. Еще на пару сантиметров вправо, и она перерезала бы мне аорту.

– И тогда ты обделался?

– Да, – подтвердит Ролле Столхаммар. – Хотя, сделал я это, когда она полоснула меня или позднее, лежа в «скорой», не помню.

– Выпьем, – предложил Бекстрём.

«А что еще говорят в таком случае?» – подумал он.

После одного и другого заключительного коньяка Бекстрём заказал такси и позаботился о том, чтобы его гость добрался домой в полном порядке. Ролле Столхаммар даже заключил его в свои медвежьи объятия, прежде чем они расстались. Кроме того, дал ему подсказку относительно его продолжавшихся изысканий.

– Я тут подумал об одном деле, – сказал Ролле.

– Я слушаю.

– Мне кажется, спрашивать Марио о его интересе к искусству не самая удачная идея. Просто он не любитель отвечать на вопросы.

– И что ты предлагаешь?

– По-моему, тебе стоит поболтать с Клушей.

– Клушей?

– Да, Клушей, ты знаешь. Большая любовь Марио. Ты же встречался с ней. Когда делал доклад в строительной фирме. Несколько недель назад. Высокая привлекательная дамочка. Дьявольски приятная, пусть и красивая женщина. Она ведь вроде бы какая-то графиня на самом деле.

– Да, сейчас припоминаю, – наморщил лоб Бекстрём.

«У нее еще бриллианты размером с лесной орех», – подумал он.

– Ты должен найти ее номер, – сказал Ролле. – Поболтай с Клушей. Она имеет власть над Марио. Он ест с ее рук. Влюблен как мальчишка.

Крестный отец, который влюблен как мальчишка, графиня, которая кормит с рук старого макаронника… Эта страна уже на пути в ад, подумал Бекстрём, когда ехал в такси домой.

135

Оказавшись дома, Бекстрём сначала разобрался с практической стороной дела. Позвонил Аннике Карлссон и рассказал все, что ей требовалось знать, а потом дал инструкции на завтра. Чтобы они как следует допросили Ролле Столхаммара и Марио Гримальди. Естественно, не забыли взять у них пробы ДНК, проверили навигатор интересующего их «мерседеса», поговорили с судмедэкспертом и Ниеми относительно соответствия рассказов обоих результатам экспертиз. Позаботились, чтобы Лиза Ламм не слишком упиралась, а закрыла дело как можно быстрее.

– Печальная история, если подумать о случившемся с нашим свидетелем, – сказала Анника Карлссон.

– Я услышал тебя, – проворчал Бекстрём. – И что мы можем сделать на сей счет?

– Ничего, – ответила Анника Карлссон. – Как мы поступим с завтрашней встречей?

– Отмени ее. С тортом они могут подождать, пока не заполнят все бумаги. Передай им привет от меня.

– А чем ты сам думаешь заняться?

– Буду в отгуле, – сказал Бекстрём.

«Кроме того, у меня есть дела поважнее», – подумал он.

* * *

Бекстрём потратил вечер и половину ночи на мрачные размышления. Предположил, что, как ни прискорбно, именно Марио Гримальди владел всеми произведениями искусства. Или еще хуже. Он и его родня владели ими постоянно в результате того, что один или несколько мафиози старшего поколения семейства Гримальди вломились домой к принцу Вильгельму и Марии Павловне в их напоминающую дворец виллу в Юрсгодене и забрали с собой все, что смогли унести.

«Слишком много макаронников в этой истории», – подумал Бекстрём, наливая себе еще грога.

Сам он возлагал надежды на его величество короля Швеции или, по крайней мере, на кого-то из всех других принцев и принцесс из его окружения. Даже бодибилдер из Окельбу стал бы даром Божьим по сравнению с Марио Гримальди, пусть сам он слишком поздно попал бы в круг владельцев, чтобы как-то повлиять на цену в позитивном направлении.

Как старый знаток искусства, еще со времени своей работы в полицейском бюро находок, Бекстрём лучше большинства других знал, что история произведения искусства значит для стоимости. Сколько бы наследники старого рыбака получили за его тапки из тюленьей кожи на обычном благотворительном аукционе, если бы известный режиссер не совал в них свои замерзшие до синевы ноги?

«В лучшем случае пять крон от председателя союза фут-фетишистов», – подумал Бекстрём.

136