Подлинная история ожерелья Антуанетты. Том 2

— Вы богиня! — воскликнул граф, церемонно целуя её руку. — Всё превосходно! Чай заварен в настоящем английском стиле! Думаю, Мари будет в восторге.

— Мари? — удивлённо спросила Жанна и заморгала глазами. Михаил схватил её за руку.

— Дорогая, вы меня совсем не слушали! Обратите внимание вон на ту даму. — Он указал на незнакомку, которая не сводила глаз с хозяйки дома. — Это госпожа Бирх, урождённая Мария Казелет. Разумеется, вам ничего не говорит это имя, потому что вы иностранка. Кстати, она тоже приехала из Англии, но обосновалась уже давно. — Михаил сделал загадочную паузу. — Сейчас эта особа — приближённая императрицы, жены Александра.

— И вы привели её в мой дом?! — ужаснулась Жанна. — Это очень опрометчивый поступок с вашей стороны. Я давно не принимала гостей и могу…

— Не можете, — шепнул Михаил. — Я знал, что вы примете их по высшему разряду. Теперь будьте ещё любезнее и улыбайтесь! Перед вами — лучшее общество Петербурга. Эти женщины красивы, богаты и влиятельны. Ну, теперь вы скажете мне спасибо, что я привёл их сюда?

Жанна пожала плечами и рассмеялась.

— Уж не знаю, благодарить вас или ругать! Я говорила, что не собираюсь блистать в высшем свете.

— Все так утверждают, пока их не захватывает вихрь светских удовольствий, — парировал граф. — Впрочем, и лишние связи при дворе не повредят.

Жанна хотела ещё раз повторить, что собирается вести уединённый образ жизни, но передумала. Гостьи уже заканчивали чаепитие, и нужно было занять их беседой. Графиня повела их в кабинет, который она обставила так же, как в доме Гастона.

— У вас чудесный вкус! — похвалила маленькая пухлая блондинка. — Что ни говори, заграница диктует нам моду. О, как давно я не была ни в Англии, ни во Франции. В Англию придётся идти на судне, а у меня морская болезнь, во Францию до недавнего времени было опасно ехать. Головы аристократов сыпались под ножом гильотины, как капуста. Многие бежали к нам. Наверняка вы встретите в Петербурге кого-нибудь из знакомых.

Ни один мускул не дрогнул на лице графини де Ла Мотт.

— Возможно, — просто сказала она. — Это было бы и радостно, и печально. Я уверена, что большая часть друзей моей юности как раз из тех, кто сложил голову на плахе.

— Действительно печально, — пробормотала блондинка, но тут же сменила тему: — Дорогая, расскажите нам о Париже! Некоторым из нас приходилось там бывать, но вы — коренная француженка. Вы же бывали при дворе Марии-Антуанетты? — Уголки её губ дрогнули. — Только подумать, что такую женщину решились казнить!

— Мария-Антуанетта вовсе не была идеальной правительницей, — возразила Жанна, — и народ это понял раньше, чем придворные. Эта женщина заботилась лишь о том, чтобы хорошо выглядеть и каждый день менять наряды, в то время как в казне государства не было ни гроша. Все деньги шли на её увеселения.

— Правду ли говорят, что она… — черноволосая княгиня Горчакова смущённо посмотрела на Жанну, — ну, в общем, она предпочитала женщин…

Графиню ничуть не смутил этот вопрос.

— А как бы вы подумали, — пафосно начала она, — зная, что маркиза де Полиньяк и её многочисленные родственники, которые до прихода Антуанетты к власти влачили жалкое существование, вдруг в одночасье сделались богатыми и знатными? Что бы вы подумали, если бы увидели, что королева и её подруга проводят наедине большую часть дня?

— А как же слухи о её многочисленных романах с придворными? — поинтересовалась Мария Казелет. — Согласно мемуарам графини Жанны де Ла Мотт, де Роган решил преподнести ожерелье королеве только потому, что разделял с ней ложе.

— И это правда. — Жанна удивилась твёрдости своих слов. На её лице не дрогнул ни один мускул.

— Значит, именно поэтому кардинал преподнёс ей ожерелье? — спросил Валицкий.

— Именно поэтому, — откликнулась Жанна. — Когда же супруг узнал об этом, он решил замять скандал очень странным способом. Все, кто имел хоть какое-то отношение к этой истории, были наказаны. Но больше всего досталось женщине, виновной лишь в том, что устраивала свидания Марии-Антуанетты и де Рогана и носила их записки.

— Да, в своё время об этом много говорили, — кивнула княгиня Горчакова. — Впрочем, хватит о грустном. Скажите, вы бывали на сеансах Месмера и Калиостро?

— Видеть Месмера мне не доводилось, и я очень жалею об этом, — произнесла Жанна. — Что касается Калиостро, я многократно бывала у него.

Глаза присутствующих загорелись.

— Расскажите, расскажите! — послышалось со всех сторон. Граф Валицкий поудобнее устроился на софе, чтобы не пропустить ни слова. Жанна вздохнула. Ей меньше всего хотелось вспоминать об этом человеке. Но делать нечего. Надо было думать раньше. Она сама призналась, что бывала на его сеансах. И кто потянул её за язык?

— Всё было очень интригующе, — начала графиня. — Полутёмная комната… на столе странные приборы… Калиостро, который произносит какие-то непонятные слова… ветер, возвещающий о том, что духи услышали и пришли… своевременное вращение стола. Всё вместе это вгоняет в состояние некого транса. И люди наивно верят, что их посещают Клеопатра, Юлий Цезарь, Маргарита Наварская.