Подлинная история ожерелья Антуанетты. Том 2

Браилко не решился это сделать: Боде славился своими связями с царской семьёй. Иван распрощался с Александром Карловичем и переслал письма в Петербург. Николай тотчас вскрыл их и прочитал. В письмах не было ничего крамольного. Покойная императрица писала Алексею Охотникову, что дочь Элиза — его родной ребёнок. «Глупости», — подумал император. Бросив письма в камин, Николай I счёл, что с графиней де Ла Мотт и её делишками покончено навсегда.

Эпилог

Жители Старого Крыма несколько лет наблюдали печальную картину. Высохшая женщина с крючковатым носом и густыми седыми волосами, одетая в чёрное платье, каждый день приходила на армянское кладбище, клала букет цветов на могильную плиту, понемногу скрывавшуюся под зелёным мхом, садилась на крошечную лавочку, тихо плакала, что-то говорила на своём языке, а потом медленно возвращалась в маленький домик, куда переселилась после смерти Жанны. В один пасмурный день она исчезла — и никто не знал, что с нею стало. Большая могильная плита, сперва привлекавшая внимание жителей Старого Крыма своей необычностью, постепенно уходила в землю, зарастала сорными травами. Путники, ради интереса посещавшие старое кладбище, заброшенное и запущенное, равнодушно проходили мимо неё, даже не предполагая, что под ней покоится прах женщины, некогда вершившей судьбы монархов.