Подлинная история. Прыжок в столкновение.

В нужный отсек он ворвался с оружием наготове, намереваясь сначала стрелять, а потом уж думать. Но не выстрелил.

Мори Хайленд остановила его, не шевельнув и пальцем, не вымолвив ни слова, вообще не отреагировав на его появление ничем, кроме неподвижного, полного ужаса взгляда, – словно некое омерзительное зрелище лишило ее способности видеть.

Несколько мгновений он даже не осознавал степени собственного удивления от того, что нежданно обнаружил на борту женщину.

Хотя ему было точно известно, что кроме нее никого в живых не осталось, этот безумный взгляд заставил его непроизвольно оглядеться по сторонам и попытаться понять, что повергло ее в такой ужас.

Вокруг ничего не было. Даже мертвых тел. Женщина находилась здесь одна: она уцелела при взрыве и не видела, как погибли ее спутники.

Какое-то неосознанное сомнение заставило Энгуса Термопайла присмотреться к ней снова и покрепче перехватить ружье.

Кажется, она по-прежнему не замечала его. Ее взгляд оставался скованным внутренним ужасом, Энгус же не привлекал ее внимания, словно сама его материальность не давала ему возможности вторгнуться в кошмарное видение. Женщина явно была в шоке. Если ничего не предпринять, она останется в этом состоянии надолго, и лишь со временем придет в себя. Или соскользнет в безумие.

Ни малейшего желания предпринимать что-либо по этому поводу у Энгуса на было.

И тут женщина заговорила. Болезненным шепотом словно ее голос ослаб от истошных криков, она промолвила:

– Дай мне умереть…

Энгуса – под скафандром! – снова прошиб пот.

– Мне не нужна помощь. Дай мне умереть. Уходи…

Он уставился на нее, не подозревая, что в этот миг выражения их лиц были несколько похожи. Присмотревшись, Энгус отметил, что хотя черты ее были искажены страданием, они все же сохраняли сходство с обликом капитана Дэйвиса Хайленда. На комбинезоне женщины красовалась нашивка: «Лейтенант М. Хайленд». Дочь капитана? Вполне возможно. Экипажи кораблей нередко комплектуются из родственников. Даже полицейских кораблей. Особенно полицейских. Для них верность даже важнее, чем являющиеся становым хребтом цивилизации власть и деньги. Правда, с виду она очень молода. Возможно, это ее первый полет.

– Уходи…

Интересно, из-за чего это ей так приспичило умереть?

– Почему? – спросил Энгус, включив микрофон скафандра.

В динамике его голос звучал хрипло, напоминая металлический скрежет сталкивающихся кораблей.

– Что ты с ними сделала?

Неожиданно женщина обхватила руками голову и зашлась в тонком, приглушенном плаче.

– Кончай выть! – рявкнул он. – И выкладывай, что ты здесь отмочила. А вздумаешь молчать, так я с удовольствием выколочу из тебя всю правду.

Ее плач превратился в пронзительный, истерический вопль.

– Заткнись! – Энгус замахнулся на нее ружьем. – Они все сдохли. Твоего папашу я сам пристрелил. Никто тебя не услышит. Заткнись!

Это заставило ее вздрогнуть и поднять глаза. В них начало понемногу просачиваться осознанное выражение, и с нескрываемой мукой она смотрела на Энгуса долю секунды, а потом спросила:

– Он выжил? Он был жив?

– Ага. – Энгус кивнул. – Пока я не разнес его в ошметки.

Секунду она сидела неподвижно, словно готовая взорваться изнутри, а потом соскочила с пилотского кресла и ухватилась за лицевой щиток его скафандра.

Теперь ее вопль стал диким, безумным ревом. Голыми руками женщина пыталась сорвать лицевой щиток и дотянуться до его горла.

В этот момент – совершенно не осознавая, почему, – Энгус сделал первый шаг в сторону от своей природы, первый шаг на трону, в итоге приведшую его к гибели. Он не пожалел ее, нет. Он не жалел никого и никогда: если человек слаб настолько, чтобы заслуживать жалости, он достаточно слаб и для того, чтобы воспользоваться его слабостью. Это относилось и к мужчинам, и к женщинам. Ему не было стыдно за убийство ее отца: капитан Дэйвис, этот гребаный Хайленд, повредил «Красотку» и заслужил больше, чем получил. И уж конечно, у Энгуса Термопайла не было ни малейшего намерения спасать дочь капитана. Какую пользу можно извлечь из сумасшедшей? Не говоря уж о том, что она – служащая полиции и свидетельница того, что стало с тем лагерем старателей, – и пока жива, будет представлять для него угрозу.

И все же он ее не застрелил.

Возможно, он просто устал от одиночества. Возможно, успел заметить, что при всей своей ярости и всем своем горе она все-таки женщина. Возможно, его желание узнать, что же случилось с «Повелителем звезд», оказалось сильнее, чем он думал. А возможно, оставив ее в живых, он обретал новые, еще не оцененные возможности мщения.

Как бы то ни было, когда она накинулась на него, Энгус выронил ружье.

Некоторое время он боролся с ней, пытаясь удержать за руки, но, поняв, что так с ее неистовством не справиться, свалил женщину на пол ударом тяжелого кулака.

Она взвизгнула, дернулась и затихла. Теперь слышалось лишь ее хриплое дыхание, напоминавшее его собственное дыхание внутри скафандра.