Подлинная история. Прыжок в столкновение.

С этими словами он повернулся и уже двинулся к выходу из отсека, когда она мягко произнесла:

– Постой.

Он остановился.

– Считай, что это было сделано законно. Я имею в виду зонный имплантат. Я готова подтвердить это, сказать, что у тебя не было другого выхода. Что ты вынужден был поступить так, чтобы спасти нас обоих. Только прекрати это.

Энгус обернулся и посмотрел на нее, но теперь она отвела глаза.

– Как же так, – хмыкнул он. – Ты ведь коп. Как же все твои угрозы? Я-то думал, ты ищешь способ разделаться со мной.

– Мне страшно, – умоляюще пролепетала Мори. – Я хочу жить.

То, как она сомкнула колени и уткнулась в них лицом, наводило на мысль о действительно запредельном страхе.

– Я буду служить тебе как член экипажа. Засвидетельствую, что ты поступил законно. Они поверят мне, ведь я из полиции. Я ни словом не помяну о тех старателях… Я… – Голос ее дрогнул. – Я буду ублажать тебя в постели. Буду делать все, что захочешь. Только пощади меня. Перестань меня мучить.

На какой-то миг Энгусу показалось, что он готов прислушаться к ее словам, готов поддаться жалости. Неужто она уже сломалась? Но уже в следующий миг на него нахлынула злоба.

– Черта с два! – рявкнул он. – Пощады ты не дождешься. Никогда. Ты боишься, и это просто замечательно.

Прежде, чем она успела сказать еще что-то, он повернулся и ушел, предоставив ее себе. Пусть отдыхает. Пусть готовит себя для своего хозяина.

8

Однако Энгус чувствовал, что его вожделение необъяснимо ослабло. Воспоминания о том, как обходились с ним соседи по комнате в исправительной школе, заставило острее осознать опасность нынешнего положения. Даже если проделывать всякие фокусы с Мори и вправду приятно, удовольствие все равно не стоит риска. А торчать на месте, да еще и в поврежденном корабле, – риск немалый.

У него не было возможности оценить степень ущерба точно, в силу непредсказуемости фактора усталости металла: трудно сказать, продержится железяка долго или полетит через минуту. А вот Мори принадлежит ему и никуда не денется. Ничего с ней не сделается: он может воспользоваться ею, когда заблагорассудится А коли так, глупо оставаться на месте, рискуя нарваться на неприятности из-за плотских утех.

Пока она долго и старательно отмывалась – как с плотоядной усмешкой подумал Энгус, силилась соскрести с кожи следы его прикосновений, – он включил некоторые из систем «Красотки».

В первую очередь, в целях собственной безопасности, Энгус ввел новую серию приоритетных кодов и сигналов тревоги. На тот случай, если Мори, когда он допустит ее к панели управления, вздумает отмочить что-то не то, он установил для себя систему предупреждения, после чего занялся проверкой детекторов, сканеров и прочих приборов обнаружения.

Проверка подтвердила то, что уже было ему известно. «Красотка» получила локальное повреждение антенн, из-за чего в системе обзора возникла слепая зона. Чтобы хоть как-то компенсировать эту слепоту, ему придется вести корабль в режиме постоянного вращения. Такой режим являлся весьма сложным для пилота с точки зрения анализа поступающих данных, но зато давал одно преимущество. Пока корабль будет вращаться, Мори не сможет свободно передвигаться: ей придется сидеть и пилотском кресле, пристегнувшись ремнями. Одной проблемой меньше.

Энгус уже собрался вызвать ее к себе, чтобы преподать первый урок, когда на панели внутреннего обзора вспыхнул один из индикаторов.

Его сердце сжалось от инстинктивного страха, как будто на «Красотку» совершили нападение. Но никакого нападения, конечно, не было. Он знал это заранее, знал, когда еще не успел ввести команду распознавания сигнала тревоги.

Медицинский отсек.

Мори Хайленд была знакома с космосом. В Академии ей дали неплохие знания. За те несколько секунд, которые ушли у него на установление источника тревоги, она перепрограммировала медицинский компьютер.

На экране обозначилась ее команда: ввести летальную дозу наркотика.

Ей, Мори.

Энгус Термопайл был трусом: лучше всего он справлялся с проблемами именно когда боялся. Не размышляя – не имея времени подумать об этом – он мгновенно понял, что на отмену этой команды с его пульта уйдет слишком много времени. Прежде, чем он закончит введение новой программы, компьютер может уже сделать инъекцию. А Энгус давным-давно снял со своего медицинского оборудования все системы страховки. Изначально аппаратура медицинских отсеков программировалась так, чтобы исключить какую-либо опасность для здоровья и тем более жизни пациентов, но он убрал все ограничители, поскольку наркотики и хирургические инструменты не раз помогали ему легко избавляться от ставших ненужными членов экипажа.

Вместо того, чтобы нажимать кнопки и клавиши, Энгус соскочил с кресла и устремился к медицинскому отсеку, на ходу нащупывая в кармане пульт контроля имплантата.

В течение последних нескольких дней он прибегал к помощи пульта очень часто, весьма в этом поднаторел, и через пару секунд вверг Мори в кататоническое состояние, найдя нужную кнопку на ощупь.