Подлинная история русских. XX век

В наши дни запрета на обсуждение русской темы уже не существует. Однако публикуемые материалы зачастую «основываются не столько на глубоких научных исследованиях, сколько на расхожих шаблонах», справедливо замечает тот же автор. Следует добавить: устоявшихся за годы господства русофобской политики. Чем иным, как не упованием на возможность возврата на «единственно верный» путь Ленина — Троцкого продиктованы положения отечественных троцкистов, изложенные осенью 1990 года в журнале «Бюллетень Спартаковцев»: «Перекованная, Интернационалистическая Коммунистическая партия может быть роздана в СССР только в ходе безжалостной борьбы против великорусского шовинизма. В первую очередь, это означает защиту евреев от поднимающегося потока антисемитского террора, очистку улиц от новых черносотенцев… прямыми действиями пролетариата. Даже те, кто прячется за самым «утонченным» русским национализмом, представляют собой смертельно опасную засаду на пути к… решению национальных антагонизмов» (Бюллетень Кпартаковцев. 1990. № 1).

В союзе с интернационал-коммунистами против русского национализма и русской национальной идеи выступают и нынешние радикал-демократы. «Основная идея национализма — автономия, независимость. Он направлен против имперской или против соседней нации», — рассуждает один из них, вполне понимая и принимая национализм прибалтов, украинцев и других народов, «вырвавшихся из объятий Большого Брата», но никак не принимая русской национальной идеи, которая якобы «не может быть включена в контекст общемировой проблемы национальных автономий, борьбы за национальное освобождение, культурное самоопределение», ибо она «не освободительная, а агрессивная, воинствующая… сливается с идеями державности, государственности, причем опять-таки в их агрессивном обличье», ибо «с ней намертво срослись идеи империи и миссии» (Русская идея и евреи. М., 1994). В этих рассуждениях легко угадываются былые филиппики К. Маркса и Ф. Энгельса против России и русских, но они обесцениваются авторским «намертво», которое рационального объяснения иметь никак не может.

Не поправляют положения и рассуждения других авторов названной выше книги о том, что в самой-де идее сильного государства плохого ничего нет, если в ней, как у «демократов-американцев» например, «державность подчинена некоторым высшим ценностям… правам человека, законности, свободе, человеческой солидарности и т. д.». Но в русской национальной идее все, мол, не так: «Русская держава как конечная цель, которую нам навязывают политики правых ориентаций, — старая российская ересь, которая не раз приносила нам много бед. На ее плечах, а не сам по себе, скорее всего, может добиться успехов и «русский фашизм». Ведь расцвел он в сталинской державе в начале 1950-х годов, несмотря на весь официальный марксистский интернационализм». Опять-таки, если оставить для специального обсуждения «русский фашизм начала 50-х годов», то ответа на вопрос, почему русская национальная идея не может быть демократической, здесь получить невозможно.

А.Н. Яковлев, отвечая на вопрос «Как вы определяете большевизм?», заявил: «Фашизм. Обыкновенный фашизм» (Московские новости. 1994. № 5). Тем не менее этот высокопоставленный в прошлом большевик (и, выходит, фашист?) до сих пор хранит верность сталинским заветам о главной опасности в области национального вопроса. Он сожалеет, что все его попытки «привлечь внимание общественности к нарастающей опасности великодержавного шовинизма, местного национализма, антисемитизма» не достигли цели. Статья же, в которой эти попытки были предприняты (имеется в виду его нашумевшая статья «Против антиисторизма», опубликованная в «Литературной газете» 15 ноября 1972 года), оказалась, по авторской самооценке, «в известной мере, пророческой». Депутат Государственной Думы А.Е. Гербер в телепередаче «Монолог» 11 января 1995 года сообщила о своем Отечестве: «Мы жили же в общем в фашистской стране. Это была видимость, что все вместе, все друзья и братья» (Рабочая трибуна. 1995. 28 января). Представляется однако, что истинная подоплека «борьбы с фашизмом» имеет мало общего с самой этой опасностью. Жупел фашизма («красно-коричневые» в новейшей модификации) застрельщики борьбы рекомендуют использовать прежде всего как эффективное средство в полемике с теми, кто не разделяет «демократические» взгляды. «У всего населения войной выработан колоссальный иммунитет против фашизма, — говорила Гербер на заседании клуба «Московская трибуна». — Поэтому по телевидению, во всех средствах информации надо объяснять, что наши оппоненты — фашисты» (Гласность, 1992. 6–12 февраля). Аналогичной логикой, видимо, руководствовались и составители книги «Западники и националисты. Возможен ли диалог?» (М., 2003). Увидевший обложку должен сразу «сообразить»: всякий, кто не Западник — националист.