Подлинная история СССР

В 1935–1941 гг. в СССР была проведена ряд большая работа по повышению боеготовности Советских Вооруженных Сил: Красная Армия в 1935–1939 гг. была переведена на кадровую основу; в сентябре 1939 г. в стране была введена всеобщая воинская обязанность, началось серийное производство нового поколения образцов вооружения и военной техники (танков, орудий, самолетов и т. д.), число войсковых соединений возросло с 98 дивизий до 303 дивизий, в приграничных округах были созданы и развернуты армии прикрытия численностью в 186 дивизий с учетом 16 дивизий второго стратегического эшелона, прибывших в армии прикрытия до войны, а также осуществлена подготовка Западного ТВД к войне — аэродромы, укрепрайоны, дороги. В последние месяцы перед войной были предприняты дополнительные меры по укреплению приграничных округов, о которых говорилось выше.

В результате огромных усилий народа и советского правительства к июню 1941 года Красная Армия обладала необходимыми для отражения гитлеровской агрессии силами и средствами: по общей численности и оснащённости боевыми средствами войск она не уступала вермахту, а по ряду видов боевой техники (танки, самолеты) даже его превосходила.

* * *

Что касается морально-политического состояния войск, то антикоммунисты всячески пытаются доказать, что оно было низким. В книге «Заметки о войне» Г. Попов даже говорит «о крахе социализма в первые десять дней Великой Отечественной войны». По его представлениям, в первые десять дней войны с немцами никто не воевал: «Народ — и соответственно армия — не хотел умирать за советский строй, за сталинский социализм, за диктатуру пролетариата. А вот потом, когда народ понял, что немцы хуже большевиков, начало расти сопротивление врагу, и война приняла характер отечественной»[24]. Это утверждение никакого отношения к действительности не имеет.

Во-первых, народ и армия сражались с фашистами с первого дня войны. Свидетельствует начальник штаба наступавшей на Минск 4-й немецкой армии генерал Блюментрит: «Первые сражения в июне 1941 г. показали нам, что такое Красная Армия. Наши потери достигли 50 процентов. Пограничники защищали старую крепость в Брест-Литовске свыше недели, сражаясь до последнего человека, несмотря на обстрел наших самых тяжелых орудий и бомбежку с воздуха… Поведение русских войск даже в этой первой битве являло собой поразительный контраст с поведением поляков и западных союзников, когда те терпели поражение. Даже будучи окруженными, русские держались за свои позиции и сражались».

Свидетельствует начальник генерального штаба немецкой армии генерал-полковник Ф. Гальдер — 29 июня 1941 г. он записывает в дневнике: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека… Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. Теперь наши войска должны сражаться в соответствии с учебниками ближнего боя. В Польше и на Западе они могли пренебречь правилами, но здесь снова пришлось вспомнить о них».

Свидетельствует офицер 18-й танковой дивизии вермахта, записавший в дневнике: «Несмотря на огромные пройденные расстояния, не было чувства, которое у нас было во Франции, не было чувства, что мы входим в побежденную страну. Напротив — здесь было сопротивление, всегда сопротивление, каким бы безнадежным оно ни было…».

Даже откровенный апологет гитлеровской армии Пауль Карель (псевдоним оберштумбанфюрера СС Пауля Карла Шмидта) в книге «Восточный фронт», описывая первые дни войны, отдает должное стойкости советских солдат: «Немецкие солдаты начинали сознавать, что с таким противником нельзя не считаться… 126-я пехотная дивизия из земли Рейн-Вестфалия, сражаясь бок о бок с солдатами из Шлезвиг-Гольштейна, также на собственном горьком опыте познали силу и стойкость советских войск… То, что эта танковая война в Прибалтике не станет веселой прогулкой, легким блицкригом, встречей профессионалов с дворовой командой, немцы на горьком примере познали уже в первые сорок восемь часов после начала кампании…».

И ещё один факт: за первую неделю войны только в Москве 170 тыс. человек подали заявления о добровольном уходе на фронт.