Подлинные анекдоты из жизни Петра Великого слышанные от знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге

По заключении мира с Швециею, в 1721 году, надлежало послать от российского двора посланника в Стокгольм. Петр Великий избрал к тому Михаила Петровича Бестужева, бывшего потом графом и обер-маршалом при дворе императрицы Елизаветы Петровны, и приказал ему явишься к себе для получения последних наставлений в 4 часа поутру. Также приказал сказать Андрею Ивановичу Остерману, чтоб он дал ему инструкцию от Иностранной Коллегии и в назначенный час явился к Государю вместе с ним, и чтоб Бестужев не позабыл взять с собою записную свою книгу.

Господин Бестужев поехал из дворца прямо к Остерману и объявил ему царское повеление. Остерман вручил ему инструкцию и прочитал оную вместе с ним. Потом, как уже было 10 часов за полдень, думали они, что уже некогда им ложиться спать, поехали в гости и, отужинав там, провели всю ночь весело. В половине четвертого часа поутру, приехав во дворец, не нашли в передних комнатах никого, кроме дежурного денщика, который сказал им, что Государь встал еще за полчаса и ходит в своей спальне. Они требовали, чтобы он доложил о них его величеству; но денщик отвечал, что не смеешь доложить прежде, как точно в назначенное им от государя время. Как скоро пробило 4 часа, денщик вошел в спальню к государю и доложил о них. Государь тотчас приказал позвать их к себе. Они нашли его в коротком шлафроке, с не подвязанными чулками, в туфлях и в бумажном колпаке, который подложен был полотном. Он, приняв их ласково, сказал им: «Здравствуйте», и сперва спросил, которой час? Узнав, что лишь только пробило 4 часа, сказал: хорошо.

Потом его величество спросил у графа Остермана, отдал ли он инструкцию г-ну Бестужеву и прочитал ли с ним оную? У г-на Бестужева спросил, читал ли он еще сию инструкцию, все ли уразумел, и не имеет ли о чем-нибудь спросить? Узнав, что сие сделано было как надобно, спрашивал он г-на Бестужева ещё о некоторых обстоятельствах и предлагал ему некоторые случаи, дабы узнать, как он в таких случаях будет поступать. Г-н Бестужев отвечал на все вопросы к удовольствию императора, после чего государь сказал ему: «Изрядно, теперь ты знаешь, что ты должен делать для моего Государства и его именем. Вынь записную свою книжку, я хочу еще дать тебе собственные мои комиссии и особливое наставление: запиши их, чтобы ничего не позабыть».

Потом Его Величество сказывал обстоятельно о многих вещах, которые нужно ему было выписать из Швеции и тамошних окрестностей для России и Петербурга. Во-первых Государь требовал, чтоб он принял там в его службу и прислал к нему искусных мастеров и ремесленников, как то: садовников, земледельцов, форштехмейстеров, плотников и каменщиков, также искусных слесарей, особливо ж в делании замков и пружин, плавильщиков меди и делателей стали, и проч. Сказав все, что записать было должно, приказал он Г. Бестужеву прочитать, что он записал, дабы видеть, не пропустил ли он чего-нибудь. Потом Его Величество сказал ему: «Что касается до инструкции, полученной им из Коллегии, о том должен он рапортовать в Коллегию и с нею иметь переписку; а что касается до особенных комиссий и наставлений, означенных в записной его книжке, о том должен он непосредственно уведомлять самого государя и писать к нему без церемоний, коротко, правильно и точно, надписывая письма: «Петру Алексеевичу». Г. Бестужев впоследствии исполнял сие повеление, и я видел у него большой пакет собственных государевых писем как о помянутых, так и о других комиссиях. Наконец при прощаньи его величество говорил ему следующее: «Желаю тебе благополучного пути, и чтобы ты должность свою сколько можешь верно и прилежно исполнял. Если будешь так поступать и вести себя, как я надеюсь, то я постараюсь о твоем счастии; в противном же случае будешь ты иметь во мне неприятеля, также, как теперь имеешь во мне друга». – Потом государь, по своему обыкновению, поцеловал его в лоб и сказал: – Ступай с Богом!»[112]

98. Любопытство Петра Великого знать, что говорят о нем в чужих землях

Петру Великому известно было, что говорили о нем в России, и как судили о его делах и поступках. Но он желал знать, что говорили о нем в чужих землях, и при всяком случае о том наведывался.