Подлунное Княжество

— Правильно делаешь, — согласился Беовульф. — Уж лучше других послушай, коли у самого голова песнями забита. Значит так, — он приложился к опустевшей баклажке, — попасть отсюда во Внешние Миры — дело не хитрое, для знающего человека даже дракон не понадобится. Но понадобится маленькая штучка — разрешение одного из Донов. Получить его для тебя — работа сложная и долгая. Доны, хотя, между собой и грызутся, но сейчас у них цель общая — получить револьверы, о коих после сегодняшней битвы знает уже всё Межмирье. Так что, добывая пропуск для тебя, придётся не одну глотку перерезать, и не одного писаришку подкупить. На такие забавы не меньше месяца угробим. Если учесть, что всё это время на тебя будет идти охота, да ещё обузу со стройными ногами и волосами до пояса, что ты на шею себе взвалил, шансы на успех такие крошечные, что ими и блоха брюхо не набьёт. Потому признаемся — на заставы, за коими переходы в Миры, нам не то, что нос казать — портянки поблизости перематывать нельзя. Учуют…

Ратибор хотел что-то спросить, но Беовульф поспешно сунул ему под нос баклажку.

— Лучше выпей, — посоветовал он. — Путного всё равно ничего не скажешь.

— А если Мериддин всё же здесь? — успел вставить всадник, прежде чем северянин втиснул меж его губ горлышко сосуда.

— На нас охотятся, и мы по следу идём, — усмехнулся Беовульф. — Поступок отчаянный и по-геройски дурной. Будь я помоложе, прямо-таки от восторга бы задохнулся. В оруженосцы бы к тебе пошёл. Да пару песен о прекрасных очах выучил бы. Вместе бы нас где-нибудь и пристукнули вместе с собакой, а девчонку бы в наложницы продали. Дурни, вроде тебя, нам бы завидовали и подражали. Только не тот я уже! Потому и скажу — чародея тебе схватить легче во Внешних Мирах. Нет, они здесь время от времени появляются, но только знаю я, что у них договор нерушимый — в Межмирье долго не задерживаться и не ворожить. Потому как, кто-то здесь наколдует лишний коготок на муравьиной лапке, а за границей Внешнего взорвётся какая-нибудь гадость да отравит Мир так, что там ни чародею, ни крестьянину не выжить. Даже твой Мериддин, хотя ты его и кроешь последними словами, на такое не отважится. Если, конечно, старик тоже в кого-либо не влюбился. Тогда я ничего не гарантирую.

— Влюблённый чародей теряет искусство ворожбы, — Ратибору хотелось верить, что последние слова Беовульфа не были насмешкой.

— Тогда его точно здесь нет. Можешь не волноваться… Ты всё пиво-то не выпивай! Сухой разговор глотку дерёт!

— Извини, — Ратибор протянул баклажку товарищу.

— Кое-что мы уяснили, — Беовульф сделал глоток, встряхнул баклажку, убедившись в наличии хмельной жидкости, бережно поставил пузатый сосуд рядом с собой. — Теперь главное — спасение тебя и девчонки, — он покачал головой. — Дурость — болезнь заразная! Сотню раз мог вас обоих пристукнуть, револьверы разломать и всё. Кругом тишь да гладь! Нет, старый дурак, голову ломаю, выдумываю что-то, пока вы друг другу глазки строите.

— Ты не смог бы… пристукнуть.

— Опять споришь?! Ты говорил, у тебя наставник на меня похож был? Жалко мне человека! Вот он от тебя натерпелся!

— Спасибо, — Ратибор смотрел в светло-голубые глаза северянина.

— Вот, началось! — Беовульф опустил голову и принялся тщательно изучать пространство между носками сапог. — Ещё песню начни сейчас складывать! Хватит соплей! — северянин тряхнул пшеничными волосами. — Слушай дальше! Не сбрил бы усы, дурень, было бы на что наматывать! И без споров мне тут!

Всадник кивнул.

— Говорил я уже, — северянин неторопливо потирал подбородок, — есть тут пара особых местечек. Вроде тех подземных залов, о коих ты толковал. Неизвестно кем и непонятно для чего построены. Первое называется Крепость Миров. Если её кто-то видел, то человек тот крепко умеет язык за зубами держать. Что она из себя представляет и где находится не знает никто, но разговоров о той крепости много. Каких только чудес ей не приписывают. Многие её разыскивали: кто из своих интересов, кто на благо человечества. И те, и другие у разбитого корыта остались. Не открывается Крепость Миров. Даже облика своего показать не хочет…

— Что мне проку от крепости, которой может и нет на самом деле? — не выдержал Ратибор.

— Экий ты перечник! — рассердился Беовульф. — Сказано было тебе слушать? Вот и держи ухи на макухе, а не рассуждай! В те подземелья, наверное, тоже не каждый заходил, ты да торговец этот… То бишь как его?

— Старко, — подсказал всадник.