Подлунное Княжество

Ратибор отвернулся от трупа, собираясь пусть не грубо, но довольно жёстко отчитать девушку. Увидев Свету, он невольно улыбнулся. Ей как-то удалось заставить Каурую вернуться назад. Сие действие можно смело называть великим подвигом. Притороченный к седлу походный мешок сейчас выглядел более лихим наездником, чем распластавшаяся по спине животного девушка. Если она ещё не вцепилась в гриву зубами, то, скорее всего, из-за своей нерушимой в любых обстоятельствах привычки к чистоте.

— Сейчас помогу! — всадник поймал косящуюся на мертвецов лошадь за поводья. — Давай руку!

— Не прикасайся ко мне! — девушка отпрянула, словно ей подсунули кусок раскалённого железа. — Убийца!

— Не понял.

— Я всё видела! Видела, как ты его зарезал!

— И что? — Ратибор не понимал сути проблемы.

— Что?! — Света безуспешно пыталась слезть с лошади. — Что?! Помоги же наконец!

— Ты сама отказалась, — Ратибор снова протянул руку. — Не торопись. Осторожнее.

— Оставь меня в покое! — коснувшись земли, Света толкнула всадника и отпрыгнула в сторону. — Чудовище!

— Что за муха тебя укусила?

— Муха?! Я всё видела! Как ты того человека зарезал! О, господи! — она заметила, что труп зарезанного был не единственным. — Что ты устроил?!

— Ах, вот оно что! — губы всадника исказила злая ухмылка. — Госпожа вида крови не переносит! Я и забыл совсем! Прощения просим! В следующий раз я смиренно буду дожидаться, когда мне снесут голову, чтобы не оскорбить взора вашего таким несимпатичным зрелищем.

— Что ты несёшь?! — Света старалась отвести глаза, не смотреть на трупы, но это было невозможно. Мёртвые тела лежали повсюду. — Он на земле был. А ты… Ты… Никогда бы не поверила!

— Бедный паренёк! — Ратибор втянул воздух сквозь сжатые зубы. — Отдохнуть прилёг, а я, зверь кровожадный, на него накинулся. Да ещё остальных — агнцев безобидных — перестрелял. Только зачем вот они гнались за нами? А? Подожди! Понял! Доброго утра пожелать хотели! Ай-ай-ай! Что же я, душегуб, устроил! Младенцев невинных обидел! Только зачем праведники эти вчера деревню вырезали?! Нечаянно! А потом ещё одну! Этот несчастный юноша мне сам рассказал. Но с тем, что я натворил это шалость безобидная! Так ведь?!

— Нет, — девушка почти уткнулась лицом в седло, голос её звучал глухо и безжизненно, пальцы нервно теребили край походного мешка. — Я не знала… Но ты… Нельзя так. Они бандиты, а ты…

— А я гораздо хуже! — отрезал Ратибор, можно было бы и прекратить ссору. Беда в том, что в словах Светы всадник видел зеркальное отражение своих недавних мыслей и переживаний. От этого раздражение становилось только сильнее. — Они когда-нибудь, когда награбят вдоволь, перестанут убивать, а я нет! Они станут почтенными купцами, даже, может, купят боярское звание, начнут преследовать других, не особо удачливых разбойников, поддерживать порядок в городах и весях, нянчиться с внуками. Но я, я всё равно останусь той дубиной, что висит над ними, что заставляет их просыпаться в холодном поту и нанимать дюжих охранников. Я тот, кто накажет за убитых и ограбленных раньше, защитит тех, кто может ещё оказаться у них поперёк дороги. Кто дал мне право? Кровь, взывающая к отмщению, страх людей перед этими бешеными шакалами! Сознание того, что я вижу разницу между плохим и хорошим! Быть живым — хорошо, не задевать других — хорошо, не делать зла, если уж не можешь сделать добра — хорошо. Всё остальное — плохо, и должно быть наказано! Очень строго наказано!

— Перестань, — на глазах Светы стояли слёзы. — Ты сам не понимаешь, что говоришь. Всю жизнь убивать! Это страшно. Ты про меня подумал? Каково мне это слушать?

— Если бы я про тебя не думал, я бы этого не говорил! Я, прежде всего, думаю о тебе! О твоей безопасности!

— Такой ценой?

— Покой — вещь дорогая.

— Я хочу уйти отсюда… Пожалуйста.

* * *

Ратибор с сожалением и в то же время с облегчение глянул на мертвецов. Так или иначе, но обыск сейчас ни к чему хорошему не приведёт. Оно может и к лучшему. Так неохота с ними возиться. С другой стороны — вдруг кто-то да притворился раненным: очухается, на след наведёт, да и кошели не мешало бы осмотреть — если сведений никаких не попадётся, то в их положении любая монетка неплохое подспорье. Ладно, не стоит рушить хрупкие мостки перемирия. Обойдёмся и без обыска, который и самому поперёк горла стоит.

— Мне, наверное, пешком идти надо? — простодушно спросил Ратибор.

— Почему? — Света не могла оторвать глаз от седла, словно оно могло спасти и защитить от кровавого зрелища.

— Ну, ты же теперь меня рядом терпеть не захочешь. Я же…

— Прекрати! — голова девушки дёрнулась, гневный взгляд обжёг всадника. Заметив за спиной Ратибора труп, на горле коего подобно жизнерадостной улыбке зияла рана, Света в панике вернулась к созерцанию потёртой упряжи. — Ты хочешь убить меня? Мне плохо! — простонала она.

Всадник, поняв, что его язык в очередной раз наносит разрушений и вреда больше, чем армии всех Миров вместе взятые, подбежал к девушке.

— Ну, прости! — он коснулся губами её волос, обнял за плечи. — Ну, бестолочь я! Простодушный дурень — хуже разбойника! Убить меня мало!