Подлые Богатенькие Парни

На верхнем этаже есть вторая зона отдыха с собственным баром и рядом круглых столов. Крид и Зейд садятся за один из них, рядом с каждым стоит пустой стул, в то время как другие завсегдатаи вечеринки занимают остальные. Зак уже там, сидит за другим столиком, но его тёмные глаза следят за мной, когда я пересекаю зал.

Карты и фишки уже разложены, но у меня такое чувство, что здесь мы будем играть не только на деньги. Идолам наплевать на деньги. Ну, я имею в виду, что на самом деле им очень не всё равно, просто у них их так много, что игра на деньги, вероятно, их не сильно волнует.

И это… немного пугает.

— Присаживайся, Работяжка, — говорит Зейд с ухмылкой, протягивая руку, чтобы пригладить покрытые гелем пряди своих волос. Я сажусь рядом с ним, наблюдая, как он опрокидывает ещё одну полную кружку пива. После того, сколько он выпил сегодня вечером, я удивлена, что он всё ещё на ногах. С другой стороны, практика приводит к идеалу, и я предполагаю, что он выработал свою терпимость на многих-многих вечеринках.

Крид раздаёт карты, а затем равномерно распределяет фишки между нами.

— Техасский холдем? — спрашиваю я, и он бросает взгляд в мою сторону, едва признавая меня лёгким наклоном подбородка. Он всё ещё цепляется за этот гнев извне, его ярость по отношению к Деррику удовлетворена лишь частично. Тристан садится напротив меня и, положив руки на стол, наклоняется ближе.

— Мы начнём с разминки, — начинает Тристан, и мне приходится сдерживать улыбку. Они думают, что обыграют меня. Я счастлива доказать, что они ошибаются. Зейд закуривает сигарету, а Крид морщит нос, но я к этому привыкла. Все в деревне передвижных домов Круз-Бей курят, включая моего собственного отца. — Бай-ин (прим. — вступительный взнос) составляет десять тысяч; я покрою расходы за Черити. У тебя ведь нет с этим никаких проблем, верно, Работяжка, забирающая чужие деньги? — он смотрит на меня без всяких эмоций в глазах, и я пожимаю плечами.

— Я не могу позволить себе бай-ин в десять тысяч долларов, так что, если ты хочешь, чтобы я сыграла с тобой, то да, я согласна. — Я пристально смотрю на него, но он только ухмыляется мне. Он, вероятно, думает, что всё равно отвоюет всё это обратно. Внутри у меня колотится сердце, и мне трудно не думать о том, как сильно десять тысяч долларов могли бы помочь моему отцу. Он мог бы починить заплесневелые стены в нашей ванной, купить грузовик, который действительно будет всегда заводится, может быть, даже взять отпуск…

— Раздавай. — Тристан откидывается на спинку стула и переводит взгляд с меня на троих. — Вы готовы?

— Я родился готовым, — говорит Зейд, ослепительно улыбаясь, и затем начинается раунд. Я сижу слева от Крида, поэтому начинаю с малого блай-нда (прим. — половина от минимальной ставки, которую делает игрок слева от раздающего), пытаясь видеть в фишках просто фишки, а не настоящие доллары. Если я это сделаю, то отвлекусь.

Все знают, что они делают, поэтому раунды проходят быстро. Зейд настолько общительный и экспрессивный, что я улавливаю его поведение в течение нескольких минут. Если он уверен в своих картах, он протягивает руку, чтобы поиграть со своими волосами. Если это не так, он почёсывает свою татуированную грудь пальцами, покрытыми тату. Он первый сбрасывает карты.

— Чувак, к чёрту эту игру, — стонет он, закрывая лицо руками, когда я улыбаюсь. Крид, как всегда, непроницаем, но он осторожен и в конце концов тоже сдаётся.

Тристан — тот, кого нужно победить. Он каждый раз делает высокие ставки, и когда приходит время раскрывать наши карты, у меня флеш-рояль (прим. — сильнейшая комбинация), а у него стрит (прим. — «средняя» комбинация).

Он хмуро смотрит на меня, пока я собираю горку фишек, и не в силах сдержать ухмылку на своём лице.

— Нас только что поимела Работяжка? — спрашивает Зейд, моргая широко раскрытыми зелёными глазами в мою сторону. — Срань господня.

— Где, чёрт возьми, ты научилась играть? — огрызается Тристан, в то время как Крид изучает меня своим скучающим, слишком-богатым-чтобы-волноваться взглядом.

— Я выросла в районе Лоуэр Бэнкс, — объясняю я, мои руки дрожат, когда я складываю фишки. Я что, только что выиграл сорок тысяч? Невозможно. Буквально невозможно. Я совершенно не ожидаю, что ребята действительно заплатят. Почему они должны это делать? Что я могла бы сделать, пожаловаться персоналу на то, что мы использовали студенческую ложу во время перерыва для незаконной игры в покер, и я не получила свою выплату? — Ты думаешь, что хорош в покере? Я знаю ребят, которые могли бы поиметь нас всех вместе взятых.

Губы Тристана сжимаются, но это не мешает ему передать мне кнопку дилера и потребовать, чтобы мы начали новый раунд.

— Пришли нам информацию о своём счёте, и мы переведём деньги, — говорит он, гнев исчезает с его лица и голоса. Снова стал холодным, как камень.