Подмастерье палача

Когда судебный процесс закончился, парижский парламент 13 мая 1460 года объявил его полностью изобличенным и виновным в предъявленных ему обвинениях. Графа приговорили к изгнанию из королевства навечно и конфискации всех его владений. Отчаянное положение графа спасла неожиданная смерть Карла VII. Людовик XI, вступив на трон, уступил просьбам бастарда д’Арманьяка, своего ближайшего фаворита, и простил его, восстановив в правах и вернув ему все владения. Несмотря на эту милость короля, граф не замедлил запятнать себя новой изменой, примкнув к противникам короля, мятежным вассалам. Людовик XI мог долго скрывать свои чувства, но никогда никому ничего не прощал. Стоило ему узнать о преступных переговорах графа с Эдуардом IV, королем Англии, он велел преследовать его в судебном порядке, одновременно поручив графу де Даммартену, стоявшему во главе армии, захватить его земли. В сентябре 1470 года своим окончательным решением парижский парламент объявил Жана V, графа д’Арманьяка, виновным в оскорблении его величества, приговорил к аресту и конфискации владений.

– И чем кончилась история?

– Не знаю. Ходили слухи, что граф бежал в Испанию.

Потом я пытался завести разговор о короле, но Монтре ушел от этой темы, сказав, что вряд ли может сказать что-то новое, при этом он не преминул еще раз заверить меня в своей лояльности к королевской власти. Зато упомянул, правда, вскользь о прозвищах короля.

Оказалось, что порядковый номер при имени упоминался лишь в тех случаях, когда король возводился на престол или умирал, поэтому простые люди и летописцы обычно отличали одного Людовика от другого с помощью двух определяющих слов: например, Людовик Ленивый и Людовик Святой, или Людовик Лев и Людовик Сварливый. Вот только никто, даже самые хитроумные из друзей, не могли придумать прозвище, чтобы четко и конкретно определить личность Людовика XI, поэтому его называли по-разному, в зависимости от того, как относился человек к его личности. «Благоразумным» или «Осторожным» его называли сторонники и приверженцы, в народе его звали «Христианнейший лис», а враги дали ему прозвище «Всемирный Паук» за методы ведения политики – лесть, подкупы, шпионаж и невидимую паутину интриг, которую он искусно плел и ловил в нее, словно мух, своих врагов.

Ушел я от мастера поздно, уже после заступления на смену ночной стражи. Густые сумерки уже упали на землю, но еще хватало света, чтобы, не вглядываясь пристально под ноги, обходить нечистоты и зловонные лужи. Идя по городским улицам, я прокручивал в голове разговор с Пьером. У меня уже было свое мнение, правда, не до конца сложившееся, о короле или его брадобрее, но я не торопился делать выводы. И уж точно не стал бы судить об этих людях по книге «Квентин Дорвард». У Вальтера Скотта выходило, что король является бесчестным и коварным интриганом, а Карл Смелый – великодушный, благородный, отважный рыцарь. Например, по словам палача, Людовик являлся умным и хитрым дипломатом и политиком, который добивается хитростью и деньгами победы там, где его противники – кровью и оружием.

«В мое время французского короля назвали бы дальновидным политиком, умеющим просчитывать ходы своих соперников. Если его методы ведения политики – подкупы, шпионаж и интриги, которые он искусно умел плести, то его можно назвать вполне современным королем, который хорошо знает людей, умеет выжидать, наблюдать и бить в тот момент, когда враг этого не ждет. К тому же его противники еще те сволочи. Взять того же Арманьяка. Инцест, подделка документов, заговор и измена. Полный джентльменский набор. Впрочем, делать выводы мне еще рано, слишком мало информации. Поработаем, покрутимся, наберемся местного опыта, а там можно и к анализу приступать».

Утром встал поздно. Хозяйки дома не было, видно пошла на рынок или за водой. Вышел на улицу, поздороваться с пекарем и его учеником, после чего отправился к цирюльнику, где побрился, а заодно послушал свежие сплетни. Зашел в ближайшую таверну, позавтракал, а затем отправился гулять и изучать город. Затем прошелся по лавкам, заглянул по пути к Николь, но девушки не было дома. Потоптался у торговых палат, где проходят большие сделки и можно встретить иноземных купцов. Решил потренироваться в изучении иностранных языков, но на этот раз мне не повезло. Решив, что на сегодня хватит, я отправился домой. По дороге решил, что ужинать буду у Жерара, а заодно узнаю у него новости. Поднявшись, я решил наконец пересчитать свою наличность, но мне помешал неожиданно раздавшийся стук в дверь.

– Кто там? – спросил я, подойдя к двери.

– Господин Ватель, это вы? – голос был молодой и звонкий.

– Я. А ты кто?

– Пьер. Да вы меня знаете, я из «Дубового листа». Мой хозяин, Жерар Бриоль, просит вас прийти незамедлительно.

– Прямо сейчас? – все же решил уточнить я.

– Ага.

– Сейчас приду.