Подмастерье. Порученец

Мор выплюнул ошметок чего-то, что могло быть мясным, фруктовым, зерновым, бобовыми, овощным или молочным продуктом. Его истинную суть скрывала тонкая пленка зеленоватой плесени, потемневшей от слюны.

— Что-то не так? — невинно поинтересовался Дебош.

— Эта еда, — скривился Мор, — она… свежая. — Он выудил из-за зубов остатки завтрака и метнул их к себе в тарелку, тряся головой. — Ты меня отравить пытаешься?

Отпирательства Дебоша и настойчивые обвинения Мора породили свару, которая продолжалась, пока Смерть не встал, не подозвал меня к себе длинным белым пальцем и не повел в контору.

— Я бы попросил вас об одолжении, — сказал он. — У меня тонна бумажной работы, не успеваю, а нам нужно собрать кое-какие данные к сегодняшнему. — Я кивнул. — У меня на это нет времени, и потому не могли бы вы прочитать пару документов…

— Каких?

— Дел жизни, естественно… — Он поискал среди своих бумаг чистый бланк для заметок, на котором нацарапал имя сегодняшнего клиента, после чего вручил мне. — И «Машины». Несчастные случаи, связанные с механизмами, если конкретно. Подробности процедур, в таком духе. В основном я все смогу вспомнить, но вам придется заполнять пробелы.

— Где их искать?

— Думаю, их уже перевели в кабинет Шефа, на второй этаж. Вот ключ. — Я уже собрался уходить, как он добавил шепотом: — Вот еще что. Вы спрашивали меня давеча об Аде… Скажу одно: с Раздором держите ухо востро.

Где Шеф?

Я открыл белую дверь на площадке первого этажа и обнаружил кованую спиральную лестницу, которую видел вчера. Она вилась вверх, во тьму. Я ощупью отыскал на стене справа от двери выключатель с таймером и нажал на кнопку. Вялый свет с вершины лестницы пролился сквозь спираль черных ступеней. Я взбирался не спеша, преодолел два витка, осознавая резкий звук каждого шага. Голая лампочка наверху слегка покачивалась в тишине и смутно озаряла низкую деревянную дверь впереди.

Я легонько постучал.

И подождал.

И еще подождал.

Ответа не последовало, и я постучал повторно, уверенно. Ждал, как ждут мертвецы: молча, терпеливо, бездеятельно. Когда убедился, что ответа и не будет, повернул ручку, отпер дверь и шагнул внутрь.

Кабинет Шефа оказался продолговатой мансардой с низким потолком, обрамленной покатыми стенами и кровельными скатами. Два слуховых окна напротив двери — единственный источник естественного света. В комнате было пусто, за исключением письменного стола, нескольких кресел и (что любопытно) лотерейного барабана. Все — мебель, стены и ковер — было белое.

На письменном столе высилась куча писчей бумаги, стоял маленький компьютер и лазерный принтер, оба выключены. Позади стола размещался камин, все еще тлевший от недавнего огня. Рядом — стойка для документов, какие я видел в Архиве на нулевом этаже. Более никаких признаков жизни: ни беспечно открытых конторских шкафов, ни книг с загнутыми уголками страниц, ни еды, ни напитков.

В стойке содержалось около пятидесяти прямоугольных скоросшивателей одного и того же оттенка серого. Я осторожно перебрал их все по очереди, ища отсылку к теме или имени, которые выдал мне Смерть. Почти сразу нашлась папка, помеченная «Механика. Несчастные случаи», увесистая подборка документов, посаженных на пружину. Два часа я читал и старался запомнить каждую страницу, все более тревожась, что Шеф может вернуться в любую минуту. Поначалу мне было просто любопытно, как он может выглядеть. Но мысль эта завладела мной, я занервничал еще сильнее, покуда не стал бояться и презирать его власть так, что у меня затряслись руки и я больше не смог сосредоточиться ни на чем, кроме страха ожидания.

Но Шеф так и не явился, а мое изучение документов оставило по себе лишь один абзац:

Процедурная рекомендация

Для успешного осуществления необходимо сопровождать клиента постоянно. Рекомендуемое расстояние — от 2,1 до 9,8 м. Сводимое к минимуму вмешательство — на усмотрение Агента.

Я продолжил поиски. Солнечный свет проникал сквозь фильеру окон, прозрачный туннель жара и пыли в маленьком прямоугольнике ковра у стола. Если не считать случайного треска и вздохов вяло догоравших в камине дров, в комнате было тихо. И я был совершенно один.