Подмена: тёмный близнец мужа (СИ)

Я столбенею от такой бесцеремонности.

— Отпусти, — дёргаюсь, но вторую ладонь он кладёт на талию удерживая меня.

Он наклоняется ко мне совсем близко. Его запах дурманит мне мозги, иначе с чего бы так напрягаются мои соски. Они почти рвут ткань полотенца.

Усмехается. Он всё видит. От горячего воздуха ползут мурашки по телу и он это видит.

— Твоё тело говорит об обратном, — сильнее прижимает к себе.

Мои глаза распахиваются, когда ощущаю его крепкий член, упирающийся в пах. Он же возьмёт своё, возьмёт меня и даже не поведёт бровью. А я не хочу. Особенно после того, что он сделал со мной. Что может ещё сделать? Но реакция моего тела на него поражает меня.

— Пожалуйста, — шепчу я и мои руки невольно тянутся к повреждённому горлу.

Орлов хмурит брови и нехотя отходит от меня.

— Одевайся, — но рассматривать он меня не перестаёт.

Я кидаю растерянный взгляд на одежду.

— Может ты выйдешь? — ото двигаюсь от него.

— А что ты меня стесняешься? — садится в кресло.

Развалившись, руки кладёт на подлокотник. Ещё попкорна не хватает, чтобы и «хлеба и зрелищ». Беру одежду и слышу окрик.

— Здесь!

Я недоуменно вскидываю бровь.

— Одевайся здесь, — Орлов нетерпеливо ёрзает ягодицами, удобно устраивайся.

Я поворачиваюсь к нему спиной и молю чтобы полотенце не слетело. Хватаю трусики и еле натягиваю их.

— Ножки что надо, — проговаривает мужчина, присвистывая.

Никогда ещё не чувствовала себя настолько голой, хотя на мне и полотенце. Краснею ещё сильнее и тянусь за бюстгальтером, начинаю натягивать его на грудь и с меня падает последняя моя защита. Отпустить лифчик тоже не могу. Руки завожу за спину и пытаюсь скорее застегнуть его. Не получается. Сильнее нервничаю и всё чётче понимаю, что контроль мой разбивается о мою панику.

Его тёплые ладони касаются моей спины и меня словно током пробивает.

— Ты чё как лань дрожишь? — спрашивает под самым ухом.

Его пальцы пробегаются по спине и мои соски напрягаются так, что мне кажется они лопнут. Он ловко застёгивает бюстгальтер и держит его.

— Ты охуенна, попа как надо, так и представляю, как ты будешь подмахивать мне ею, а твои длинные ноги упрутся мне в грудь и задрожат, когда будешь кончать, — произносит он хрипло, — жаль нет времени, а то выебал бы тебя прямо здесь.

Так откровенно, что мне бы в пору возмутиться, а я понимаю, что трусы намокают так, что хоть выжимай.

— Отойди от меня, извращенец, — шиплю я, — сначала хочешь убить, а теперь просто хочешь.

Орлов мрачно делает два шага от меня.

— Больше никакого насилия. Слово своё я держу, — зло.

Он что на себя злится?! Вот урод, извращенец с биполяркой! Я пытаюсь натянуть на себя узкие джинсы и футболку. Моя свобода заканчивается прямо здесь. И это делает меня самой несчастной. А ещё то, что мне с Орловым, как он выражается, клепать детей.

Мои размышления прерывает телефонный звонок. Трубку берёт Степан. Он несколько раз что-то утвердительно мычит в трубку. Затем вешает. А я надеваю вторую кроссовку.

— Собирайся поскорее. Твой отец здесь. Пригнала королевскую конницу за собой. Любишь, чтобы тебя поуговаривали Настя, а? — насмешливо.

Кроссовок падает из моих рук.

— Мне трындец, — едва дыша произношу я.

Глава 13

— Ты чё побледнела-то? — спрашивает он.

Спокойный, но во взгляде мне видится напряг. Из-за меня? Вряд ли. Я нарушая его покой, возможно, планы.

— Отец — жёсткий человек, — проговариваю я упавшим тоном, — и то, что он здесь не сулит мне ничего хорошего.

Орлов задумывается на короткое время. Он становится совсем другим. Не таким нестерпимо бесячим. Затем приходит в себя и на его лице вновь читается самодовольное выражение.

— Пошли, — подхватывает мою сумку, положив ручками за плечо.

Я чувствую себя так словно загнана в ловушку. Орлов — чужой мне человек, приехал за мной потому что у него сделка «горит» без тёплых эмоций. Присутствие же отца означает, что он очень мной не доволен и здесь только потому чтобы удостовериться в том, что его интересы не пострадают. И если бы я не любила бы его, мне было столь же параллельно сколько на Орлова.

Но мне всегда было важно одобрение отца: когда участвовала в сценках в детском саду, когда танцевала на отчётных концертах балетной школы, когда получала отличные отметки в школе, когда сама поступила в университет… Я всегда была хорошей девочкой. Его девочкой. Он привык к тому, что я никогда ему не перечу.

Мы с Орловым выходим к парковке. И я сразу замечаю отца, сидящего на пассажирском сидении. Освещение в авто подсвечивает его лицо. Непроницаемое выражение. Ноздри носа не сильно раздуты. Отец в гневе.

Я встаю как вкопанная буквально врастая ногами в асфальт. Орлов, прошедший вперёд, оборачивается.

— Ну что ты, детка? — нарочито громко и ласково.

Орлов возвращается за мной. Поворачивает к себе. Я недоумённо смотрю на него, пока его ладонь скользит по моей талии, порождая по пути так не кстати рой мурашек, и прижимает к себе.