Подменыши

Эльф и Сатир укрылись за перевёрнутым диваном возле стены и обстреливали приближающихся врагов. Гвардейцы напирали. Патроны подходили к концу. Всё вокруг было пропитано кислой пороховой гарью, словно предчувствием поражения. Неожиданно рядом с диваном упала граната и тут же раздался взрыв. Взрывная волна чугунным молотом ударила по головам, в глазах потемнело. Когда Эльф пришёл в себя, в ушах у него гудело, голову заполнила тяжёлая пульсирующая боль, руки тряслись, в груди чувствовалась предрвотная пустота и жжение. Он несколько раз глубоко вздохнул, с трудом поднял глаза и поглядел вокруг. Рядом с бессмысленным лицом и плавающим, как у смертельно пьяного, взглядом сидел Сатир. Спиной он безвольно опирался о стену. С волос его капала кровь. Эльф с трудом подполз к нему, взял за плечо, встряхнул. Тот попытался сфокусировать взгляд, чуть двинул рукой и его тут же вырвало на пол. «Нас оглушило», — подумал Эльф. Он оставил Сатира, высунулся из-за дивана и совсем рядом, метрах в двадцати увидел подползающие фигуры врагов в грязно-зелёной форме. Эльф выпустил по ним очередь, с трудом удерживая автомат в ослабевших руках. Фигуры тут же ответили огнём. Пули вдребезги разбили деревянный угол диванной спинки, из-за которого он только что высовывался. Цель была близко, попасть с такого расстояния совсем нетрудно. Эльф попытался выстрелить в ответ, но едва он выглянул из-за своего укрытия, как ему по макушке раскалённой осой чиркнула пуля. Эльф спрятался за диван и съёжился там, как прижатая веником мышь.

Зал, в который они ворвались, назывался «ночным». У него была стеклянная крыша, а стены покрывали зеркала, укрытые плотными белыми шторами. Днём здесь было жарко, как в теплице. Зато ночью, когда на небо выходила луна и загоралось мириады звёзд, ночной зал превращался в сказочное место. В зеркалах, с которых снимали покрывала, отражались бесчисленные небесные огни и всё наполнялось сиянием ночного света. Человеку, оказавшемуся там среди ночи, чудилось, что он находится в открытом космосе. Зеркала и звёзды, многократно отражаясь друг в друге лишали его ориентиров и он ходил потерянный и очарованный.

Эльф, едва понимая, что делает, рванулся к шторам и принялся сдирать их. Они, шурша и переливаясь, падали сверху, и открывали нестерпимое сияние яростного полуденного солнца. Свет ударил в глаза врагам. Ослеплённые, они, словно узрев великое божество, упали ниц, схватились за лица.

— Не нравится! — шептал Эльф. — Попрятались, как упыри болото. Ну, да я вам устрою…

Он пополз дальше вдоль стены, срывая покровы с зеркал и не обращая внимания на редкие выстрелы и осколки зеркал, сыплющиеся сверху.

Белка перевязывала очередного раненого, когда в лазарет, сгорбившись, вошёл Ассаи Руги. Пуля пробила ему предплечье.

— Как там наши? Прорвались? — спросила она.

— Прорвались, — ответил бывший президент, тяжело замолчал и вдруг добавил. — А эти в атаку не идут, псы!

— Как не идут?

— Не хотят прорываться во дворец на помощь идти. Огонь слишком силён, они боятся. Подонки!

Он рассказал, что попытался поднять бойцов, но за ним пошло лишь несколько человек. Атака кончилась едва начавшись.

Гвардейцы, выяснив направление главного удара нападающих, заменили покорёженные взрывами пулемёты и стреляли почти непрерывно.

Белка, едва закончив перевязку, схватила автомат и выбежала из лазарета. Человек сорок негров молча сидели в одной из комнат, неторопливо курили.

— Что, суки? Хорошо тут сидится? Слушаете, как там ваших друзей убивают, и покуриваете, твари? — заорала она, перекрывая пулемётный шквал и указывая в сторону дворца. — Сладкой жизни на чужой крови захотелось? Покоя захотелось? Ах вы бараны! Быдло!

Она схватила за подбородок ближайшего бойца, дёрнула его голову вверх. Это был толстогубый пожилой негр с впалыми щеками и большими клешневатыми ладонями.

— В глаза смотри, скотина! — орала на него Белка.

Негр сильно ударил её по руке и с угрюмой неприязнью отвернулся в сторону. Белка, резко разогнулась и с размаху вмазала ему армейским ботинком по голове. Боец завалился на спину, глядя на неё широко раскрытыми от испуга и изумления глазами. Бойцы загомонили.

— Хорошо, я пойду одна. А вы сидите тут и чтоб к моему возвращению вы все, б…ди, были в юбках. Если увижу кого в штанах, убью. Клянусь! Вот из этого автомата всех положу!

Она ударила кулачком по прикладу АКМ, наступила на плечо сидящего рядом негра, вылезла в окно и, стреляя на ходу, побежала на помощь штурмовой группе.

Просто чудо, что её не встретила по дороге ни одна пуля. Белка влетела в разлом, когда остатки повстанцев уже приготовились уходить обратно на верную смерть.

У Эльфа и немного пришедшего в себя Сатира даже не было сил радоваться. Они просто улыбались ей и что-то неразборчиво шептали.

Белка бежала ко дворцу не оглядываясь, и поэтому не видела, что за ней следом бегут повстанцы. Конечно же, ни один из них не понял ни слова из того, что она сказала, но они пошли за ней. За её любовью, за отчаянной смелостью, переходящей в безумство.