Поднебесный Экспресс

4

Ну конечно, это было в начале осени, нас даже представили. Как нехорошо, ах. Закончив лекцию, я решил зайти на кафедру, чтобы там – в тишине, спокойствии и с относительно хорошим сигналом – закачать обновления на мелкий и средний девайсы. Но не тут-то было, на кафедре сидела деканша с какой-то женщиной, они громко разговаривали, я сделал вид, что заглянул только за бутылкой воды, которую нам бесплатно приносят раз в неделю. Деканша, маленькая, бойкая женщина с пионерским задором, всполошилась и познакомила с госпожой Пенг, она работает в нашем институте, только на английском отделении. Разговор, короткий и натужный, расщепился на два языка с неизбежными шизофреническими интонациями единственного его участника, вынужденного использовать сразу оба. Да-да, очень приятно. Конечно, очень нравится! Все нравится: люди, кухня, город – все. Только климат немного подкачал, ха-ха. Извините, я не заметил… Госпожа Пенг хочет представить мне своего сына, я обернулся к двери, ожидая, что в нее кто-то войдет, но вдруг из темного угла кафедры возник человек в костюме и выдвинулся на освещенное оконным солнцем пространство, где мы трое разыгрывали сценку под названием «светская беседа коллег». «Чен». – «Питер. Рад познакомиться». – «Рад познакомиться». Сын погрузился в глубокое смущенное молчание, которого разгадать я поначалу не смог. На помощь пришла госпожа Пенг. «Чен ходит на курсы английского, а то он подзабыл его после школы. Хочет делать международную академическую карьеру. Он единственный специалист по жизни и творчеству Пан Сюньциня. Слышали о таком?» – «Увы, нет». – «Замечательный был деятель китайского искусства, дизайна и художественного образования. Во время войны базировался в нашей провинции. Чен собирается писать о нем книгу. Кстати, не знаете ли вы кого-нибудь в России, кто хотел бы перевести и издать ее?» – «К сожалению, нет, я давно уехал из страны и никаких связей в издательском мире не осталось». – «Ничего, как-нибудь по-другому попробуем. Да, Чен?» Чен улыбается и говорит «yes».

Черт, как же я мог это забыть? Оттого он и смотрит на меня так. Неловко. Подумает, что я хам. С одной стороны, какая разница, что он там думает, все равно ничего сказать не сможет, но с другой – нехорошо, и все тут. Зачем портить себе карму? Причем вот так, по пустякам. Ладно бы я обиделся на него, что, впрочем, невозможно, или на его мамашу или решил продемонстрировать свое отношение к Пан Сюньциню и, соответственно, к его исследователям, что тоже тупо, ибо ни до ни после разговора на кафедре я этого имени не слыхал. Да и сейчас с огромным трудом вытащил из чердака памяти. Впрочем, «чердак» – метафора старинная, какая-то дачная, впору Чехову или Набокову, но не мне, пассажиру Поднебесного Экспресса. Хорошо, тогда с огромным трудом обнаружил соответствующий файл на жестком диске, что вмонтирован в мозг, где-то ближе к затылку. Вопрос в том, как этот файл там образовался и сохранился? Почему вообще что-то остается, а что-то нет? И как оно, оставшееся, активизируется?

Возьмем, к примеру, Чена. Он совершенно вылетел у меня из головы. Или же по-иному: он был совершенно погребен среди всяческой ерунды в оперативной памяти. Или нет: он остался на моем жестком диске, но из оперативной памяти совершенно исчез. Тогда вопрос: что же именно сейчас, а не, скажем, 30 часов назад, вызвало его оттуда сюда? Из второго ряда книг дальнего шкафа домашней библиотеки – на журнальный столик? Вот вопрос. Укоризненный взгляд? Общий стресс утреннего макабра? Какая-нибудь мелкая деталь, которую я упустил, не обратил внимания? Можно, конечно, попытаться реконструировать, но стоит ли? Ну ладно, попробую.