Поднебесный Экспресс

– Простите, действительно нехорошо. Давайте о другом. Что у вас в Лондоне? Когда выйдет книга?

Разговор плавно утек в сторону и влился в могучую полноводную реку под названием Соцбанальность. Банальность милая, вежливая, тепловатая, общие знакомые, сплетни издательского мира, ядовитые рецензии, заговоры литагентов, прискорбное качество дармового вина на презентациях, персональные дела членов премиальных комитетов и, конечно, гонорары – размеры, аккуратность выплат, плюс общая картина упадка Республики Словесности. Стив был достаточно известен в довольно нешироком круге читателей поп-истории, зрителей бибисишных документальных фильмов о прошлом и настоящем отдаленных краев Земли, редакторов специальных подразделений больших издательств. Я не известен никому, но мне кое-кто известен – следствие приятельства с несколькими обитателями моего левоинтеллигентского лондонского заповедника. Так что разговор этот я мог поддерживать, где-то кивая утвердительно, где-то вставляя реплику, где-то угадывая, о ком или о чем идет речь, где-то делая вид, что угадал. На самом деле, пора расходиться, хотя завтра нас и просили прийти на завтрак на полчаса позже – в девять утра, уже после того, как экспресс отойдет от Y. Покидать его на станции нам строжайше запрещено, вагон запрут, все переговоры с внешним миром – через проводников и представителя «Древнего Пути», который любезно согласился посидеть в вагоне-ресторане с семи до половины десятого, специально, чтобы ответить на вопросы и просьбы пассажиров. Хотя он надеется, что вопросов не будет. И особенно просьб. Мы допили и встали.

– Удивительно, в коридоре пусто, тихо, будто мы одни в вагоне.

– Да, даже китаец не слушает последней речи Председателя Госсовета. Спит.

– Или строчит объяснительную в партком – так, кажется, это на русском, part-com?

– Точно! Похоже на dotcom…

– Ну вот он сидит и строчит отчет в свой dotcom…

– Которого не сможет переслать, пока не включат вайфай…

– Он отправит его с голубиной почтой…

Тихие смешки, шепотом. Странное завершение полного смерти дня.

– Но ваш соотечественник тоже, наверное, пишет отчет. В свой dotcom.

– Не думаю. Володя сначала всполошился, мол, вдруг журналисты пронюхают, что в вагоне, где он ехал, внезапно умерли два человека, но я его успокоил, ведь журналисты здесь для другого. Они нюхают только по распоряжению собственного dotcom’а. Так что соотечественник мой сейчас спит без сновидений, или слушает музыку в наушниках, или раскладывает на телефоне пасьянс.

– Или пьет водку.

– Вряд ли. Эти уже не так пьют, к тому же он боится немного, чужие люди, языка не знает, как бы чего не вышло. Нет. Да и где он возьмет столько водки? С собой из X. тащит?

– Там же, где Улоф брал виски.

– Не думаю, у Улофа был запас в X., основательный запас, он его наверняка пополнял – ведь жил в Китае уже несколько лет. Несложно из командировки в Европу привезти, из Америки, гости приезжают и так далее. Да и здесь в магазине можно купить, правда, дороговато. Другой вопрос, как он от подруги прятал.

– Вот, именно! Я рискнул осторожно спросить Донгмей, когда тело унесли и мы ждали представителя компании, помните, мы стояли, как… как… как…

– Как ягнята перед закланием…

– Как монашки перед причастием…

– Как очередь в кабинет дантиста…

– Или в ожидании анализа на раковые клетки…

– На ВИЧ…

– Не актуально, его уже лечат…

– Хорошо, на паспортный контроль в Китае…

– В вашем Sri-metier-war…

– В нашем Gap-weak…

– И я спросил ее, как же это с ним такое могло случиться. Допился до смерти, и где? в межконтинентальном экспрессе. Ну не мог же я сказать, что надо следить за алкоголиком, раз уж ты невеста.

– Да, было бы грубо. Как минимум невежливо.

– Именно. Потому я спросил, что с ним случилось, и точка. А Донгмей не знает, с собой он не вез ничего, она уверена, так как сама его багаж укладывала. А в купе спрятать негде. Официантов после первого вечера она попросила Улофу алкоголь не продавать. Но он же брал где-то?

– Кто-то наливал ему фляжку в туалете? Странно. И кто, и зачем.

– Так поступить мог только настоящий друг.