Поднять якорь

Разбушевавшийся великан — похоже, после перенесённых потрясений при счастливом спасении друга, эмоции требуют выхода — останавливается на полпути, повиснув на трапе мостика со стороны юта, так и не решившись взойти на него. Адреналиновый штурм всё ещё гонит его вперёд на новые свершения. Сейчас ему море по колено и, кажется, нет ничего невозможного. Страшно сверкая глазам, Стрельба буквально впивается всё испепеляющим взглядом в невысокого, по сравнению с ним, невзрачного тщедушного лейтенанта, ожидая и даже требуя немедленной отмены несправедливой команды.

Экипаж, зная вспыльчивый нрав Сашки, в немом оцепенении с опаской следит за ним и… новым командиром.

Дивизионный механик не вмешивается, наблюдает.

Стариков же безэмоционально, даже как-то отрешённо, словно его и нет здесь во все, безучастно смотрит на боцмана, поверх торчащей его головы с внешнего трапа мостика, сквозь него.

Пауза кажется бесконечной.

В какой-то неуловимый момент, глаза матроса затуманиваются, чуть помедлив, он, как молодой жеребец непонимающе трясёт головой и вдруг, круто развернувшись, несётся обратно на корму. Ещё мгновение и, шумно… облегчённо выдохну, словно выпуская пар, он сам… безжалостно рубит дорогой его сердцу швартовый трос.

Всё!?

Сашка оборачивается, виновато смотрит на мостик, но командир, кажется и вправду уже не видит его, он даже не видит, как электрик и радист ведут Рудера в кубрик — путь в гавань открыт, нужно торопиться, они и так прилично задержались на рейде.

Но, как известно, хотя дорога домой всегда и короче, увы, далеко не всегда легче.

Беда не приходит одна, если уж не везёт, так по полной.

Лишь только, отойдя от этих «чёртовых бочек», Антилопа берёт курс на восточный мол Минной гавани, как вновь и на этот раз безвозвратно корабль обесточивается. А, спустя пять минут, дивизионный механик доложит командиру, что устранить неисправность в море своими силами ему на этот никак не удастся.

Услышав это Стрельба на целую минуту впадёт в ступор — благо ситуация позволит — медленно соображая, что бы могло произойти с ним в этот момент будь на бочке, не выполнив приказа командира. Всевышний, словно издеваясь над ним, в этот момент в довершение — для полного счастья! — вбрасывает на корабль настоящий непроглядно-зимний снежный заряд. «Антилопа», завязнув в нём, оказывается в непроглядной темноте, свободно дрейфуя в обесточенном виде в пару тройке кабельтовых от каменных молов гавани.

Боже ж Ты мой, где она, эта ускользающая гавань? — ничего не видать на расстоянии вытянутой руки.

Кто виноват? — да ладно, это точно не сейчас.

А вот — что делать? — вопрос вопросов!

Электричества нет, перед глазами стена мягкого, пушистого всё поглощающего снега — темно, как в банке. Курса — направления движение, нет, локация и гирокомпас обесточены. Может, запросить помощь? — ах, да! — связи-то, как и локации, нет. Правда и ветра, вдавленного массой мокрого пуха в черную воду, вместе с прижатыми к ней изнуряющими барашками волн, теперь, тоже нет — что немного радует! — всё вокруг корабля замирает, словно на кладбище. Нет никого и ничего, даже собственные аварийные огни корабля с мостика не видны.

Надо б встать на якорь, но и гидравлики нет, после его будет не поднять, не выбрать, но и просто дрейфовать на рейде нельзя, опасно, где-то рядом камни молов, другие движущие в темноте плавсредства. Нужно маневрировать, обязательно двигаться, но управления рулем и двигателями без электричества почти невозможно.

Хорошенькие дела!

Но что-то всё-таки есть, что-то обязательно должно быть.

Есть усталость, вдруг накатившая и обволакивающая всё и вся, есть обманчивая убаюкивающая тишина, покой, красота летящего первого мягкого пушистого снега начавшейся вдруг зимы. А ещё есть десять пар вопрошающих глаз экипажа и дивизионного механика на него, они все, даже Родька Рудер, без какой-либо команды, — да и не дать её теперь — снова собрались на ходовом мостике вокруг него, командира.

Они терпеливо ждут его решений.

Он, вчерашний курсант, в сущности, ровесник этих мальчишек-матросов, — минер и боцман даже на пару месяцев старше его по возрасту, — опыта ноль, практических знаний и умений чуть выше нуля.

Но… страха у него нет, он… справится, обязательно справится, по старой курсантской привычке что-нибудь да придумает.

Командир неспешно обводит экипаж взглядом и вдруг, весело усмехнувшись, взрывается новым ярким, неподражаемым фейерверком команд, буквально встряхнув обволакивающее Антилопу сонное царство и подняв её саму со всем личным составом на дыбы.

— Электрик, — подмигивает Листопадову, — все переносные аккумуляторные фонари на мостик, осветить меня так, чтобы было видно со всех точек юта.

— Есть, товарищ командир, — не выдав удивления, немедленно исчезает тот в чреве корабля.

— Сигнальщик, магнитный компас из сейфа моей каюты на мостик.

— Есть, — звенит эхо Толи Шарапова, улетающего вслед за электриком.

— Бесполезно, — пряча глаза, горько бормочет себе под нос боцман, — магнитный компас не поможет.