Подняться по фарватеру (СИ)

Во, а это кто такой прыткий?! Прошел сумасшедшим финтом сквозь строй врага на дикой скорости, умудрившись засветить щиты сразу четырех десятков генаев! Что он делает?! Прет молнией обратно на противника рваным зигзагом, успевая сжечь сразу нескольких врагов с уже опущенными защитными полями. Как выдерживает запредельные перегрузки непонятно — самый совершенный гравикомпенсатор при таких крутых виражах не поможет.

Косой взгляд на тактический экран ясности не внес — неизвестный истребитель, чем-то похожий на "Волкодава", выдавал автоответчиком сигнал "Свой" пятидесятилетней давности. Таких кодов в Военно-космических силах Солнечной давно уже нет. Плевать! Главное — есть все больше и больше плазменных шаров на месте вражеских машин. Рихард, выжимая из своего истребителя все возможное, в глубокой спирали смог выйти к светящемуся опущенными щитами генаю и всадить полный залп — еще одного превратил в плазму. Непонятно откуда в "собачьей свалке" появилось сразу несколько "прытких" машин с древними кодами автоответчиков. Перелом в бою наступил мгновенно. Теперь земляне вместе с неизвестными бойцами гонялись за пытающимися удрать врагами и жгли их одного за другим.

А потом в динамиках шлема вдруг быстро-быстро скороговоркой прозвучало:

— Я Серебряный! Я Серебряный! Прошу старшего офицера ВКСС на связь. Прошу старшего офицера ВКСС на связь.

Фон Миллер в горячке боя даже не понял, что обращаются именно к нему. Но кто-то из его парней отозвался:

— Да ты, друг, не серебряный. Ты — золотой, платиновый, бриллиантовый! Ты нас из такой жопы вытащил!

— Молчать Касатонов! — не выдержал Рихард вопиющего нарушения всех правил ведения связи. И, постаравшись придать голосу уверенность, ответил: — Я полковник фон Миллер. Слушаю вас, Серебряный.

— Вот что, полковник, — опять зачастил неизвестный с такой звучной фамилией, — нам срочно уходить надо. Мы только коридор для посольства зачищали. Завтра представительной делегацией на твою базу пожалуем. Я тебе пока своего пилота оставлю — поможет последних генаев прищучить. Ты уж моего подполковника не обижай. Как понял? Как понял, фон Миллер?

"И чего он так частит?" — подумал Рихард, заходя в заднюю полусферу еще одному противнику, и ответил:

— Спасибо за помощь Серебряный! Ждем гостей. Твоего подполковника не обидим.

С оставшимися генаями — всего-то полсотни штук — расправились быстро. Хотя, надо признать, эскадрилья, потерявшая в бою двух офицеров, работала на подхвате. Основную работу выполнил этот весьма шустрый пилот неизвестно откуда взявшихся спасителей. Метался между пытавшихся удрать противниками и всего одним-двумя выстрелами опускал их щиты до минимума. Остальное уже было просто — подходи и расстреливай как на полигоне. Рассмотреть лучше корабль неведомого подполковника удалось только после окончания боя. Тяжелый истребитель был чуть больше "Волкодава", практически повторяя его обводы. Но вот скорость, маневренность и мощь гравитационной пушки поражали.

Хорошо измотанный Рихард, прекрасно понимая как все офицеры устали, отпустил этого отличного пилота вперед. Чем быстрее доберется до базы, тем скорее отдохнет — заслужил, спасая парней фон Миллера. Сам полковник бросил свою машину на взлетно-посадочной палубе под присмотр дронов и, еле добравшись до раздевалки старшего комсостава, грохнулся на диванчик почти без сил. Содрал шлем, перчатки и, откинувшись на мягкую спинку, долго сидел, приходя в себя. Почувствовав окончание отката, разделся и пошел в душ, уже представляя, как окажется под ласковыми струями теплой воды. Воды, которая полностью смоет с него усталость.

Зашел в обдавшую его волной горячего влажного воздуха душевую и застыл как соляной столб, не в силах оторвать глаз от увиденного в паре метров чуда. Богиня — иначе назвать девушку Рихард не мог — очень высокая, с него ростом, изящными удивительно точными и быстрыми движениями сильных рук сворачивала свои длинные уже отжатые густые волосы цвета спелой пшеницы в тугой кокон. Он обшаривал глазами ее совершенную, может быть немного слишком мускулистую фигуру с большими даже на взгляд тугими грудями, узкой талией и крутыми широкими-широкими сильными бедрами, понимал, что нельзя вот так нагло пялиться, и все равно не мог оторвать взгляда. Если бы не очень грациозные движения девушки, полковник принял бы ее за каменную статую, тем более что кожа загорелой красавицы была чуть сероватой. Светлые следы от купальника отсутствовали, а на животике с совершенно не портящими ее кубиками мышц бросалось в глаза отсутствие пупка.

Девушка как-то хитро заправила-закрепила в коконе кончики волос и подняла голову, поразив фон Миллера карими бездонными глазищами. Увидев его, приветливо улыбнулась, совершенно не стесняясь своей наготы. Сама с заметным интересом осмотрела полковника, под ее оценивающим взглядом зардевшегося с головы до ног и по-прежнему не могущего пошевелить даже мизинцем.