Поднятые до абсолюта (СИ)

Змай поправлялся удивительно быстро, перестал кашлять и легко обходился одной правой рукой, словно и не было вывиха. Да и на левой руке рана затягивалась словно по волшебству. Во вторник Йока во что бы то ни стало решил остаться ночевать у него в шалаше: оказалось, что Змай не боится призраков и не имеет ни одного солнечного камня, чтобы их отгонять. Приключение ожидалось захватывающее: всю ночь в Беспросветном лесу, без ночников и фонарей! В самой гуще призраков и чудовищ! Йока успел подзабыть, как прятался в Гадючьей балке от мертвого чудотвора…

Вечером он насилу дождался, когда отец погасит свет в библиотеке и отправится спать. На этот раз пришлось быть осмотрительней: Йока надел теплую куртку, чтобы не мерзнуть, как в прошлый раз, и не стал вылезать через балкон, а потихоньку прокрался к двери, ведущей из кухни в сад. Конечно, если бы отец выглянул в окно, то увидел бы Йоку бегущим к воротам по освещенной дорожке, поэтому пришлось пробираться через задний двор.

Только оказавшись в темной березовой роще, Йока как следует вспомнил ночь, проведенную на Буйном поле… Ему даже послышались чьи-то шаги за спиной: будто мертвый чудотвор ждал, когда Йока окажется один в темноте. По спине рассыпались мурашки, и он решил бежать до шалаша бегом, не глядя по сторонам. Мешала теплая куртка: ночь была душной, тяжелой, что редко бывало в начале мая.

Небо на северо-западе еще светилось темно-бирюзовым светом — близилось время светлых северных ночей, поглядеть на которые в Славлену приезжали туристы со всего Обитаемого мира. И на фоне светлого неба в Буйном поле Йока вдруг увидел силуэт человека на пригорке: широко поставившего ноги и скрестившего руки на груди.

Йока даже остановился, снова вспомнив о мертвом чудотворе. Ему показалось, он видит откинутый капюшон коричневой форменной куртки… И, словно напоминая о ночи в Гадючьей балке, далеко за лесом послышался раскат грома. Йока повернул голову, решая, что делать дальше, как вдруг чуть ли не у самых ног раздалось:

— Не верю, что Йока Йелен боится призраков…

Змай сидел на земле, в тени куста шиповника, с травинкой в зубах, выступавшей вперед из тени.

— Змай! — выдохнул Йока. — Ты что тут делаешь?

— Ты же сказал, что придешь ночевать. Я решил выйти тебе навстречу. Вдруг ты заблудишься в темноте?

— Я? Со мной никогда такого не случалось. И не так уж тут темно. Ты давно ждешь?

— Давно, — Змай поднялся.

— Слушай, там кто-то стоит… Как думаешь, это не призрак? — Йока показал рукой на силуэт человека в куртке чудотвора.

— Это не призрак, это чудотвор, — серьезно сказал Змай. — На Славлену идет гроза, они будут направлять тучу на поля.

— Гроза? Правда?

Грозы в Славлене случались редко и обычно по ночам: чудотворы не только зажигали солнечные камни и двигали магнитные — они могли управлять стихиями, не пуская их в Обитаемый мир. К неудовольствию Йоки.

— А ты разве не слышал грома?

— Мне показалось… Я думал…

— Что это летит еще одно чудовище? — рассмеялся Змай.

— Не знаю, — насупился Йока. Он не любил, когда над ним смеются. Но почему-то смех Змая не казался ему столь обидным, чтобы долго дуться.

— Тебе понравилось, как чудовище пробило границу миров? — вдруг спросил Змай, направляясь в сторону леса.

Йока сперва даже не понял, о чем это. Что значит «понравилось»?

— Что ты имеешь в виду? — переспросил он настороженно.

— Ну как что? Гром, вспышки света, молнии, шум. Разве не здорово?

— Больше ста чудотворов погибли, — ответил Йока, хотя в глубине души был согласен со Змаем: действительно, это было страшно и красиво.

— Да ладно, я и сам едва не разбился. Но было в этом что-то величественное, ты не находишь?

— Было, — кивнул Йока. — Еще земля тряслась. Я всегда мечтал посмотреть на настоящее землетрясение.

Раскат грома послышался значительно ближе — его уже ни с чем нельзя было перепутать. И вскоре над лесом сверкнула далекая молния. Духота сгустилась, становясь вязкой и мутной, и Йока снял куртку. И только тут заметил, что Змай идет босиком, в том же коротком и широком пиджаке на голое тело.

— Слушай, а тебе по ночам не холодно? Может, тебе одежды принести?

— Не надо. Пока и так хорошо. Но, конечно, стоило бы что-нибудь купить. Ботинки, например.

— Поехали в субботу в Славлену, — предложил Йока, — можем по городу погулять.

— Зачем? Здесь лавок, что ли, нет?

— Ну… Можно и здесь… Только тут все дешевое.

— Вот и отлично. Мне бы попроще. В субботу и пойдем, не возражаешь? — Змай ступал по колкой траве так, словно был в сапогах.

— Но утром: вечером я занят, — вспомнил Йока о встрече со Стриженым Песочником. — Денег надо раздобыть?

— Нет, деньги у меня есть. Да, и еще хотел сказать… Ты кончай из дома еду таскать. Скоро догадаются, спросят, что ты ответишь?

— Ничего не отвечу, — фыркнул Йока.

— Я тебе денег дам, ты лучше покупай что-нибудь. Мне много не надо… За бутылку вина в тридцать три года выдержки небось влетело?

— Вовсе нет. Отец у меня демократ. Я давно научился с ним разговаривать как правовед с правоведом. — Йока усмехнулся и вдохнул поглубже: воздух был похож на вязкий кисель.