Поднятые по тревоге

Я приказал уничтожить все мосты, имевшиеся перед фронтом корпуса. Оставили только один мост через Случь для отхода арьергардов. Но 8 июля мы получили приказ отходить дальше к Коростеньскому укрепленному району, потребовалось уничтожить и его. А между тем на западный берег реки уже вышел противник.

Взорвать мост вызвался младший лейтенант Костюк, командир взвода 62-й дивизии Он отобрал 15 добровольцев и под вечер ушел на западный берег. А на следующий день догнал штаб на марше и доложил, что задача выполнена.

- Кроме того, захватил в плен немецкого полковника, - улыбнулся Костюк.

- Хотя это и не входило в вашу задачу, - сказал я, - но за проявленную инициативу благодарю.

- Очень уж удачно получилось, - принялся объяснять Костюк с напускной скромностью. - Только мы перешли мост, видим, едет легковая машина, похоже штабная, и в ней какая-то важная птица. Ну мы, конечно, не растерялись.

- Товарищ полковник, спросите у него, как он доставлял пленного, вмешался адъютант. - Прямо как батьку Махно в фильме "Красные дьяволята"!

- Этот фашистский офицер, - охотно рассказал Костюк, - вез ордена для своих разбойников. Целый мешок орденов Когда мы захватили его, он расстроился и не захотел идти. А у меня разведчик один, здоровый такой парень, говорит: "Давайте потащу фашиста в мешке, чтобы сподручней было". Ну, ордена высыпали, а немца - в мешок. Так и дотащили.

- Молодцы, что проявили находчивость, - похвалил я. - Но впредь запрещаю отвлекаться от выполнения боевой задачи.

- А на обратном пути, когда задача выполнена, можно? - спросил Костюк.

Мне оставалось только рукой махнуть - таких все равно не переубедишь! Впоследствии младший лейтенант Костюк был переведен в разведывательное подразделение и прославился своими исключительно дерзкими, инициативными действиями.

К 9 июля, как и предусматривалось директивой Ставки, соединения и части корпуса отошли на линию Коростеньского укрепленного района, построенного на старой государственной границе и законсервированного перед войной. Здесь имелось значительное количество железобетонных долговременных оборонительных сооружений.

В это время корпусу взамен выведенной в резерв 62-й дивизии была подчинена 200-я стрелковая дивизия 31-го стрелкового корпуса. Мы заняли оборону на фронте Рудище - Белокоровичи - Сербы.

Солдаты, привыкшие действовать в полевых условиях, на первых порах дотам не особенно доверяли. Доходило до смешного. Во время налетов вражеской авиации некоторые вместо того, чтобы укрываться в дотах, выбегали в траншеи.

- Завалит еще в этих коробках! - говорили бойцы.

Между тем доты были сделаны на совесть. Командирам и политработникам пришлось провести значительную разъяснительную работу, пока солдаты научились стойко обороняться в них.

10 июля войска 5-й армии с южного фаса Коростеньского укрепленного района нанесли контрудар по северному флангу группы армий "Юг" в направлении Новоград-Волынский - Червоноармейск. 14 июля наши механизированные корпуса перерезали шоссе между Новоград-Волынском и Житомиром.

В результате оказались скованными шесть пехотных и две моторизованные дивизии врага. Противник вынужден был направить им в помощь пять пехотных дивизий из района Бердичева.

Такому количеству сил войска 5-й армии противостоять не могли. С упорными боями ее левофланговые соединения начали отходить обратно к Коростеньскому укрепленному району.

В это время наш корпус был направлен в район Малин - Бородянка, откуда 16 июля совместно с 27-м стрелковым корпусом нанес удар в южном направлении во фланг 3-му моторизованному корпусу противника.

Наиболее ожесточенные бои завязались за крупный населенный пункт Малин. 45-й дивизии за два дня удалось несколько продвинуться вперед, но потом она вынуждена была остановиться. Полки три раза поднимались в атаку, и каждый раз сильный огонь врага прижимал их к земле.

Я в это время прибыл на НП командира дивизии генерал-майора Шерстюка, находившийся на опушке леса. Комдив доложил обстановку. Собственно, она была в основном ясна и без доклада: полки топтались на месте.

- Что же думаете предпринять? - спросил я.

- Произведу перегруппировку и буду наносить удар правым флангом. Вот здесь, - генерал Шерстюк указал место на карте, - должен быть стык между двумя пехотными батальонами немцев.

- Откуда у вас такие данные?

- Добыли кое-какие оперативные документы, товарищ командир корпуса. Шерстюк довольно улыбнулся, наверное впервые за этот трудный для него день, и пояснил: - Попал к нам в руки планшет вражеского офицера. Доставил его пулеметчик Александров. Вон он сидит под деревом.

Неподалеку от нас, под высокой сосной с обломленной верхушкой, сидел широкоплечий солдат в выгоревшей добела гимнастерке. Пристроив на коленях котелок, он проворно орудовал ложкой.