Поднявший меч. Повесть о Джоне Брауне

Между сосен, сквозь густую зелень кустарника — красно-оранжевые полыхания большого костра. Редпат спешился, вышел вслед за проводником на небольшую прогалину. В тени у коновязи — двенадцать оседланных лошадей. К молодым деревьям аккуратно прислонены ружья, сабли. Несколько человек лежали в тени на красных и синих одеялах. Молодая загорелая женщина собирала ягоды.

У костра — высокий человек в холщовой рубашке с закатанными рукавами. Рыжевато-седые жесткие волосы щеткой над широким светлым лбом, а лицо загорелое, костистое, глаза в глубоких впадинах, серо-голубые, пристальные, нос большой, орлиным изгибом, рот тонкогубый, крепко стиснут, подбородок твердый, круто вперед. Обветренная кожа на скулах, щеках иссечена мелкими морщинами, в подглазьях большие темные складки и еще темнее и резче борозды вниз от крыльев носа. Худые жилистые руки. В одной — большая сковородка, на которой шипят куски свинины, в другой — длинный сук, заканчивающийся рогаткой. Он тщательно перевернул все куски мяса, бережно поставил сковородку на огонь, потом обернулся.

Редпат заметил, что на нем дырявые сапоги, подошвы подвязаны бечевками и брюки в заплатах.

— Здравствуйте, капитан Браун, я журналист из Сент-Луиса, случайно попал в ваше расположение, но очень рад, что могу познакомиться с вами, сэр. Я хочу знать правду о Канзасе.

— Добро пожаловать в наш лагерь, сэр. Мы расскажем вам правду о себе и о других, то, что знаем. Поживите с нами, сами увидите.

Браун неторопливо и неутомимо растолковывал молодому журналисту, зачем он с сыновьями приехал в Канзас, почему они взялись за оружие, почему он убежден, что Канзас должен быть свободным штатом, почему уверен, что рабство — величайшее зло.

— А что вы думаете об этих страшных убийствах на прошлой неделе в Поттавотоми, сэр? Неужели вы одобряете такие расправы?

— Думаю, что это было необходимо, очень прискорбно, но необходимо. Правительство штатов не помогает Канзасу, по сути, даже поддерживает разбой и произвол сторонников рабства. Поэтому людям, отстаивающим свободу, пока они в меньшинстве, приходится действовать решительно и по необходимости беспощадно… Убивать грешно, однако еще более грешно не препятствовать убийцам, которые ополчились на праведных, на невинных. Воин, взявший оружие, вынужден наносить раны и разить насмерть. Тот, кто воюет за правое дело, должен быть воином с чистой душой и высокими принципами. Я предпочел бы, чтоб в нашем отряде появились оспа, или желтая лихорадка, или холера, и даже все вместе, чем хоть один боец без нравственных устоев, без принципов. Многие люди ошибаются, полагая, что задиры, драчуны — лучшие воины и что нам нужны именно такие лихие парни. Это не так.

Редпат слушал внимательно — до чего же любопытный старик; слушал увлеченно — этот воин-оборванец — отличный оратор, нет, пожалуй, скорее, проповедник, опытный и страстный.

Прошло немного дней. Молодой журналист неотступно ходил за Брауном, слушал его жадно, истово, спешил записывать, чтобы не упустить ни слова. Слушал, убеждаясь: вот она, правда, за которую необходимо бороться вопреки сомнениям, даже вопреки собственной милосердной совести…

Ради этой правды нужно жить и стоит умереть.

В лагерь Брауна ежедневно приходили гонцы или друзья. Капитан Шоур, командир отряда «стрелки из Прери-Сити», принес тревожные вести: большой отряд миссурийцев разбил лагерь в дубовом лесу Блэк-Джек.

Новобранец из Поттавотоми рассказывал подробно, как миссурийцы громили и жгли дома, угоняли скот, вытаптывали посевы. И все это на виду у федеральных войск, наблюдавших за погромами со своих биваков.

Браун слушал, нахмурившись.

— На федеральные войска надеяться не приходится. Мы можем надеяться только на себя самих. В нескольких милях от нас — враг, хищный зверь готовится к прыжку. Мы должны предупредить прыжок.

— Но там не меньше сотни головорезов, сэр, почти все верхом, провизия и боеприпасы на фургонах. У вас — дюжина конников, а пеших и того меньше, повозок нет, у капитана Шоура хорошо если десятка три наберется и всего два фургона… Враг вдвое сильнее нас.

— Значит, мы должны действовать вдвое решительней и, главное, внезапно. Застичь врасплох. Ударим завтра же.

На следующий день утром отряд Брауна, как условились, прибыл в Прери-Сити. Их ждали стрелки Шоура, все вместе отправились молиться, маленькая деревянная церковь не вмещала воскресных посетителей. Часть гвардейцев осталась снаружи, через открытые двери слушали проповедь и подпевали псалмам, заглушая лай собак в ближних дворах.

Они с капитаном Шоуром сидели на передних скамьях и громко вторили хору девушек в белых чепцах.

Сзади кто-то тронул Брауна за плечо. Не оборачиваясь, он отклонился назад… Шепот в ухо:

— Капитан, ваши парни взяли пленных.

Он допел стих псалма. И вместе с Шоуром осторожно вышел из церкви. В дальнем конце площади — толпа, мальчики вели в сторону трех оседланных лошадей.

Двое из пленников были миссурийцы из того отряда, который зашел в рощу Блэк-Джек, третий — их случайным попутчиком.