Поднимается буря

Корабль отдал швартовы в особой секции порта, отделенной от прочей территории высоким забором. На причальной платформе сошедших с трапа пассажиров встретил молодой мужчина в простом сером костюме. Он показал полицейский значок и, ни слова не сказав, жестом пригласил следовать за ним. Втроем они спустились на лифте с причала и покинули охраняемую территорию. У самого блокпоста майора и сыщицу поджидала неприметная черная карета, запряженная парой лошадей. Полицейский открыл дверцу, вновь сделав приглашающий жест. Анастасия сунула Дронову свой сверток и, держа ладонь на кобуре, заглянула в салон. Вдруг улыбнувшись, кивнула Николаю и забралась внутрь. Дронову пришлось согнуться почти вдвое, чтобы протиснуться следом. За его спиной тут же захлопнулась дверца, и экипаж тронулся с места рывком, отчего майор неуклюже плюхнулся на задний диванчик.

– Вы почти успели, – сказал человек, сидящий напротив. Он оказался единственным их попутчиком – толстый, невысокий старичок с венчиком седых волос вокруг лысины. Между коленями он держал черную трость, уперев ее в пол и сложив ладони на набалдашнике. – Прием в российском посольстве начался минут пять назад. – Старичок вдруг посмотрел Николаю прямо в глаза. – Настя, кстати, представь мне своего молодого человека.

Дронов закашлялся. Анастасия сочувственно похлопала его по спине и ответила, глядя на старика осуждающе:

– Дядя, я всегда говорила, что твоя прусская прямота тебя сведет в могилу, но ты, похоже, решил начать с окружающих.

«Дядя?!» – чуть было не воскликнул Николай, однако вовремя одумался. Настя же усадила его ровнее, забрала пакет с мундиром, с комичной напускной лаской погладила по плечу:

– Это, дядюшка, тот самый Николай, о котором я тебе писала в прошлом году. Мой офицер для особых поручений и связной в армии. Как видишь, уже майор.

– О, понимаю. – Старичок наклонился вперед и протянул руку. Дронов принял рукопожатие. – Николай Петрович, очень рад знакомству. Я – Готфрид Беккер, директор Пятого отдела Имперского министерства государственной безопасности.

– И он мне – не дядя, если что, – добавила Анастасия, воздев палец. – Наша степень родства… очень отдаленная и запутанная. Но у дядюшки нет детей и племянников, вот он и…

– …И пытаюсь сделать Анастасию своей наследницей, а она отказывается, – улыбнулся Готфрид. В том, что полненький директор приходится рослой и сухощавой Насте лишь дальней родней, Дронов теперь усомнился – улыбки у них были очень похожие. Хотя у Беккера столь зловещего оскала не получалось – уж больно добродушное лицо с округлыми щеками.

– У тебя слишком много денег, дядя, – усмехнулась в ответ сыщица, откидываясь на спинку дивана и продолжая поглаживать Николаево плечо. – А если я стану богатой, то обленюсь, брошу службу и растолстею, как ты. Я ведь себя знаю. Но давайте к делу, раз уже познакомились. Ты считаешь, нам обязательно нужно попасть на прием в посольстве?

– Да, – кивнул Готфрид. – Это первый прием, который устраивает князь Ливен на новой должности. В посольстве соберется множество важных людей, которых вам обоим не помешает знать в лицо. В иное время вы едва ли застанете их всех в одном помещении.

– Значит, едем в посольство? – подал наконец голос Николай, несколько придавленный новыми знаниями о родственных связях подруги.

– Нет, – мотнула подбородком Настя, опередив Беккера. – Мы едем в гостиницу.

– Но у нас мало времени…

– Если мы сейчас заявимся на прием, Россию обвинят в применении газового оружия. – Сыщица отпустила плечо Николая. – Когда ты последний раз был в душе? Вот то-то. Думаю, часа нам хватит. Горячая вода, мыло, гардеробная – то, что нужно в первую очередь. Я права? – Она перевела взгляд на «дядю».

– Да, – подтвердил тот. – Я везу вас в «Жандарма», это в районе Веддинг. Ведомственная гостиница для средних чинов полиции, вам там забронирован номер. С ванной комнатой, разумеется. Прием у посла кончится не раньше полуночи, торжественная часть вам неинтересна. Успеете ко второй половине. Экипаж будет вас ждать чуть в стороне от гостиницы, под видом извозчика.

С минуту они ехали молча под стук колес по брусчатке. Директор Беккер сдвинул шторку, плотно закрывающую окно, посмотрел на улицу. Вдруг сказал:

– Анастасия редко пишет мне и в своих письмах редко упоминает вас. Но то немногое, что есть, – описывает вас очень положительно. Я привык верить ее суждениям о других. Вы – смелый солдат и благородный человек. Берегите мою наследницу.

– Дядя… – Настя медленно сняла очки и прикрыла лицо ладонью. – Боже мой…

– А ты все питаешь иллюзии, что сумеешь отвертеться? – хмыкнул старичок. – Зря. У тебя нет никаких шансов.

Когда экипаж высадил их перед квадратным пятиэтажным зданием серого кирпича, девушка, даже не пытаясь скрыть облегчения, выдохнула. Негромко произнесла, глядя вслед удаляющейся карете:

– Дело пахнет мандаринами. Мы должны закончить расследование как можно быстрее. Если задержимся в Берлине – дядя Готфрид нас поженит. Очки в заклад даю, у него уже припасены обручальные кольца.