Я медленно затрясла головой, начиная мысленно отстраняться от происходящего. Меня наполняют звуки дождя, капельки которого барабанят по подоконнику, пока я стою около распахнутого окна и вдыхаю запах сырой земли и озона. Именно этот момент я считаю самым счастливым в своей жизни. Мой неожиданный побег прервала звонкая пощечина, которая эхом отозвалась в моей голове. Я затрясла головой и уставилась на отца, который, очевидно, уже успел взбежать по ступенькам, остановившись около меня.
— Не смей уходить в себя, маленькая сука, я хочу, чтобы ты мне ответила.
Его глаза смотрели с неприкрытой злостью, а рот был перекошен от ярости. Я до жути боялась своего отца, который в моих глазах обладал практически безграничной властью. Но в последние дни в моей голове настойчиво билась мысль: каково это, выйти из-под его контроля, плюнуть в его лицо собственной слюной, чтобы унизить и вернуть его самовлюбленную задницу на нашу грешную землю? Я пыталась унять дрожь и неконтролируемый спазм в мышцах, чтобы встретить его ярость с поднятой головой, видит бог, если он вообще что-то видит, я пыталась, но мой страх был сильнее. Поэтому сейчас я привалилась к перилам, потому что мое тело скрючило от судороги, и тяжело дышала, стараясь перебороть тошноту.
— Ты все слышишь, Нора, и прямо сейчас тебе следует начать говорить! — отец ухватился за мои локти и дернул на себя, практически отрывая меня от перил. Мои мышцы были похожи на камень, отзываясь жгучей болью каждый раз, стоило ему крепко их стиснуть, поэтому из моего рта вырвался нечеловеческий крик, который он пытался заглушить своей ладонью. Однако вместе с ртом он закрыл мне и нос, практически перекрывая доступ кислорода. Я сильнее задергалась в его руках, чувствуя, как на лбу вздуваются вены от нехватки кислорода. Отец отпустил ладонь и слегка толкнул меня обратно, впечатывая мое худое тело в высокие перила. Согнувшись пополам, я крепко зажмурила глаза и часто дышала, надеясь восстановить свое дыхание.
— У нас был медосмотр, — прохрипела я, прижимая ладонь к своему лбу.
— Он был неделю назад, — отец практически выплюнул эти слова.
— Он был сегодня, — я заставила свое деревянное тело распрямиться и посмотреть на отца.
— Какого хрена? — его лоб был все еще покрыт складками и морщинами, как и всякий раз, когда он оказывался чем-то озабочен. Я прикусила язык, удивленная его резкостью. Отец, хоть и был главным инженером центра, всегда позиционировал себя как человек набожный и верующий, поэтому я никогда не слышала от него слов, что обозначали бы откровенные ругательства.
— Я ничего не говорила, клянусь тебе, отец, — с моего языка сорвались слова, которые оставляли после себя горечь.
— Твою мать! — дикий крик отца напугал меня, вынуждая крепко вцепиться в перила за своей спиной. Он протянул ко мне свои руки и крепко сжал локти, оставляя синяки на коже.
— А теперь послушай меня, — его дыхание обдувало мое лицо, вынуждая морщиться, — я удалю из базы любые результаты и анализы. Когда в эту дверь войдет охрана порядка, я хочу, чтобы ты сообщила им, что на тебя напали вчера вечером, когда ты возвращалась со школы. Кто это был — ты не знаешь, и мне побоялась рассказать. Если ты раскроешь свой рот и произнесешь что-то, что мне не понравится, ты пожалеешь о том, что появилась на свет, Нора.
— Я и так жалею, — мрачно пробормотала я, глядя ему в глаза, — я жалею, что родилась, и оказалась в твоем доме.
Еще одна пощечина вызвала слезы на моих глазах, а из разбитой губы начала стекать кровь, заливая мой подбородок.
— О, ты еще не так пожалеешь, безвольная маленькая сука, когда все это закончится, уж это я тебе обещаю.
С этими словами отец повернулся ко мне спиной, чтобы спуститься с лестницы. Я не понимала, что на меня нашло, пока мои руки не опустились на его спину, с силой толкая вперед. В моем теле было мало веса, поэтому, даже толкнув изо всех сил, я не слишком то преуспела, однако нога отца в этот самый момент зацепилась за уголок ковра, когда он обернулся посмотреть на мои движения, после чего скатился по лестнице. Я зажмурила глаза и закрыла уши руками от оглушительного грохота, пока его высокое тело неконтролируемо падало со ступенек. Осмелившись приоткрыть глаза, я опустила руки и подошла ближе к перилам, чтобы увидеть, как тело отца неподвижно лежит у основания широкой лестницы, а из его лба сочилась струйка крови. Мое тело онемело от шока и ужаса. Я вцепилась дрожащими пальцами в перила и едва слышно прошептала:
— Папа?
Он оставался лежать абсолютно неподвижно, и с такой высоты мне было сложно определить, поднимается ли его грудная клетка при каждом вздохе. Я заставила свои ноги оторваться от пола и стала медленно спускаться, приближаясь к сломленному телу.