Подноготная любви

Психологи говорят, что актёр — это не профессия, а диагноз. Действительно, после подмостков сцены, на которой актёр перевоплощался — безразлично в кого, в Ромео, Отелло или Гитлера со Сталиным, — он возвращается в ту жизнь, которую позволяет себе создать сам. Всякий нормальный человек, сталкивавшийся с частной жизнью актёров, приходит к выводу о её ненормальности. «Садомазохизм, — констатируют психиатры и уточняют: — Эксгибиционизм». От себя же мы добавим, что садомазохизм и эксгибиционизм (навязчивое стремление демонстрировать себя и часто — свои половые органы), почти синонимы, смягчённые обозначения близких симптомов уже известного нам явления — некрофилии. Извращения существуют не сами по себе, не изолированно от остальных событий жизни — это проявления больного состояния души. Сами же о себе актёры, в особенности — более других признанные, — говорят, что они упиваются самым наибольшим из удовольствий — властью над людьми. В их силах заставить зал чувствовать всё, что они пожелают: радость, жалость, стыд, унижение, страх, гадливость… Власть над людьми — вот главное удовольствие актёра, даже играющего так называемые «возвышенные образы».

Каким же образом им удаётся, выражаясь языком Станиславского, добиваться того, чтобы им верили? А всё тем же самым, что и Джамшеду, когда он соврал, что «спокойное место есть» — подсознательным психоэнергетическим. В мемуарной литературе подчас можно найти воспоминания о «великих» актёрах, которым удавалось «создать образ» без единой реплики, а «одним лишь жестом», «мановением руки» заставить зал взорваться восторженными аплодисментами. Якобы одним лишь жестом. Самым великим актёрам вообще ничего не надо делать — все и так впадают рядом с ними в состояние безудержного восторга.

Не всем актёрам это удаётся, из чего следует, что понятие «актёр» — диагноз вероятностный, т. е. яркие некрофилы среди них не все, но процентное их в этой профессии содержание выше, чем в среднем по населению. Но некоторые оказались притянутыми к этой профессии под влиянием некрофилогенной культуры, высот «профессионализма» достичь не в силах, и, устав слушать обличения в «бездарности», могут сменить род занятий.

Итак, некрофилы предпочитают некоторые профессии, поскольку определённые виды занятий позволяют им не только обеспечивать себя материально, но и психически самовыразиться, получить должность, под видом исполнения которой они обретают желанную власть над людьми. Это, например, как мы уже сказали, — актёры. Это — военные: люди, которые профессионально облекли своё стремление к смерти в своеобразную её форму — муштру, превращая и своих подчинённых, и себя в некий лишённый общения с Богом винтик огромного механизма. А коль скоро многие военные — некрофилы, то нечего и удивляться тому, что среди них при доступности женщин столь часты случаи половых извращений, скажем, гомосексуализма. Гомосексуализм в Библии осуждается не за оригинальность способа, а за то, что это проявление нежити, некрофилии, греха. Осуждается нежить, некрофилия, а гомосексуализм — лишь одна из её форм.

С военных удобно начать изучение привычной гримасы принюхивания. Удобней всего это делать, когда военный (желательно, старший офицер) погружён в собственные мысли и перестаёт замечать окружающих — при этом наигранные выражения исчезают, и открывается истинное лицо. Военные ратуют за дисциплину, то есть со страстью создают иерархические системы, в которых наиболее полно проявляются их садомазохистские потребности: с одной стороны, перед начальством он ничто, полное г…, с другой, с подчинённым — всесильный господин, по своему произволу могущий надругаться или возвысить нижестоящего, который — в свою очередь — в этот момент есть г…

Тут, пожалуй, есть смысл вспомнить, что лучший военный Второй мировой войны, фюрер Адольф Гитлер, во время Первой мировой был рядовым, затем ефрейтором и характеризовался как исполнительный, дисциплинированный солдат, его награждали за отвагу в бою. Так вот, поучительно знать, что будущий кумир германского народа — не только черни, но и военных, врачей, актёров и так называемых учёных — во время Первой мировой войны был исключён из списков на присвоение очередного звания, как отмечено в документах тех лет, из-за высокомерного отношения к товарищам и раболепства перед начальством (Фромм).

Но не только военные тяготеют к созданию иерархий. Это ещё и администраторы всех родов и видов, т. е. отдающие приказания и приказания получающие. То, что начальники не могут ничего создать — не секрет, наблюдения же за особенностями их поведения в быту, в частности в сексе, ещё более расширяют наши познания о некрофилии.