Подношение ушедшей эпохе

Вышел на экраны наш знаменитый фильм «Д,Артаньян и три мушкетера» (который я и по сей день смотрю с удовольствием), и мы, естественно, стали мушкетерами, и я, естественно, стала д,Артаньяном. Спешно шились мушкетерские плащи, для чего холстина выкипячивалась в чернилах до голубизны, а затем на нее крестообразно нашивалась шелковая белая тесьма. Плащи были, что надо. Плюс кружевные манжеты. Плюс у меня была черная широкополая шляпа. В качестве шпаг использовались шомпура. Правда, на улице нашу амуницию мы носить стеснялись, развлекались дома. Но однажды меня посетила чудесная мысль: пойти, когда совсем стемнеет, в лес и покататься в наших костюмах на тарзанке, висящей над оврагом, поднять таким образом свой боевой дух. Сказано – сделано. Как уж родители отпустили нас гулять в такое позднее время – ума не приложу, но когда мы, облаченные в свои голубые мушкетерские плащи, с шампурами в руках, встретились во дворе, было уже совсем темно. Чего скрывать, идти по ночному лесу, голубоватому от лунного света, было страшно, тем более, что почему-то мы шли в полном молчании. За каждым кустом таилась опасность. Но никто из нас не сдрейфил настолько, чтобы повернуться к ней спиной и броситься наутек. Мы благополучно добрались до глубокого оврага, как бы разделявшего лес пополам. Тарзанка оказалась на месте. Воткнув шпаги в землю, мы по очереди взлетали над оврагом, и полы наших плащей развевались на ветру, делая нас похожими не то на привидений, не то на чудовищных бабочек. От недавнего страха ничего не осталось. Мы были в восторге от происходящего и от самих себя. Так что обратно шли весело, перешучиваясь и время от времени восклицая: «Тысяча чертей!» Да еще на опушке леса устроили настоящий бой на своих импровизированных шпагах, в результате чего я получила серьезную рану – мой противник проколол мне ладонь. Было больно, но я только храбро рассмеялась.

Наши детские шалости были ничем иным, как героической партизанской войной против взрослого упорядоченного мира, войной вольнолюбивых индейцев против белых оккупантов. Мы жаждали подвигов с риском свернуть себе шею. Раскачивались на качелях до предельной амплитуды, а после прыгали – кто дальше. Зимой прыгали с сугроб с крыши гаража. Двое мальчишек забрались в шахту лифта и катались вверх-вниз, стоя на крыше кабины, пока не соскользнули и – движущая кабина размазала их по шахте…

Но были и мирные забавы. Не было недели, чтобы мы не ездили в бассейн «Москва» – теплый водоем под открытым небом. Особенно хорошо там было зимними вечерами, когда из провала черных небес сыпался белый снег и падал вниз, но не долетал до воды, а таял в шевелящемся над ней белом паре. Можно было подняться на бортик, ощутить всем голым телом стужу, потоптать снег босыми ногами и нырнуть обратно в теплую дружелюбную воду. А еще мы ходили по квартирам и собирали макулатуру. Некоторые жильцы угощали нас чаем с конфетами, другие осыпали бранью и захлопывали дверь. За двадцать кило макулатуры, сданной в специальный приемный пункт, давали талончик, по которому в книжном магазине можно было получить томик дефицитного Дюма.

На северной оконечности леса построили конно-спортивный комплекс. Завезли первых лошадей. По вечерам их выгуливали солдатики. Мы с Ковалешкой, пользуясь их, солдатиков, расположением, часто забредали на комплекс и катались на лошадях. А надо сказать, что я мечтала не только стать биологом, я мечтала и о конном спорте, и Елена Петушкова была моим кумиром: красавица, спортсменка, да еще и доктор биологических наук! Вскоре мы узнали о начале первых соревнований. Нам даже в голову не пришло пойти и купить билеты. Это слишком скучно! Нет! После уроков, облачившись в парадную пионерскую форму с алыми тщательно отутюженными галстуками, прихватив бидон с наворованными накануне вечером цветами, мы отправились в путь. На входе в комплекс нас остановил молоденький милиционер. «По поручению директора школы №861 мы прибыли сюда, чтобы вручить победителям цветы», – выпалила я заранее заготовленную фразу. И нас пропустили!

Мы попали на соревнование по выездке. Лошади танцевали, всадники в умопомрачительно красивых костюмах гарцевали. В момент награждения победителей мы подсуетились и действительно вручили им, победителям, по охапке цветов. Правда, через некоторое время мы увидели свои цветы валяющимися под трибуной…

В конно-спортивную школу меня не взяли. Мама вечером сходила на всякий случай на родительское собрание, поговорила с тренером, и потом сказала мне, поджидавшей ее у входа в здание, что сделать ничего нельзя. Я рухнула на зеленый газон и рыдала так, как никогда еще не рыдала в жизни. В последующие годы я часто наведывалась на комплекс, и мне казалось, что в месте, щедро политом моими слезами, трава растет гуще…