Подношение ушедшей эпохе

Незаметно пришла зима и та самая «полярная ночь», о которой предупреждала мама. Солнце выкатывали из тьмы в инвалидной коляске и часа через два закатывали обратно во тьму. Но Аню тьма не угнетала. Она делила свое свободное от уроков время между балетной секцией, бассейном и катком. И то, и другое, и третье дарило Ане неописуемое блаженство. Но вид бездомных собак, во множестве снующих по городу, заставлял Анино сердце сжиматься от жалости. Однажды она нашла заброшенный овощной ларек. Дверь была открыта, и внутри даже включался свет. Аня бродила по городу, находила брошенную собаку, подзывала ее к себе, гладила, и та бежала за Аней. Аня собрала в ларьке около двадцати собак разной величины и окраски. И тут ее как громом поразила мысль: чем она будет их кормить? как ухаживать? От жалости и чувства собственного бессилия Ане стало плохо, она схватилась за дверной косяк и со стоном сползла на пол. Какая-то собака лизнула ее в мокрую от слез щеку…

Однажды, возвращаясь из школы, Аня увидела нечто, заставившее ее остановиться и замереть. Посреди двора стоял открытый гроб на двух табуретках. В гробу лежала сморщенная, как печеное яблоко, худенькая старушка. Она казалась восковой. Но Аня откуда-то знала правду. Аня созерцала старушку в течение весьма продолжительного времени, нестерпимо остро осознавая, что видит… свое будущее. Она, наверное, так и осталась бы стоять перед этим противоестественным, несовместимым с жизнью фактом, если бы неведомая сила не заставила ее повернуть голову и продолжить путь. И детская беззаботность победила. Пока.

У мамы вырос и округлился живот, а отчим стал все чаще приходить домой пьяный. В конце февраля маму увезли в роддом. А на следующий день Аня, вернувшись с прогулки, не смогла открыть дверь в квартиру. Она и звонила, и стучала, но никто не отзывался. В замочную скважину было видно, что ключ торчит с внутренней стороны и в квартире горит свет. Отчим был дома, скорее всего, пьяный. Аня отправилась гулять снова, но было уже поздно, двор опустел. Не зная, что делать, Аня пошла, куда глаза глядят. Ей то и дело попадались навстречу бездомные собаки. Теперь они и Аня были на равных. Аня шла по городу, и редкие прохожие смотрели на нее с удивлением. Аня решила идти к озеру и повернулась было, чтобы идти к нему, но тут ее кто-то окликнул. Оказалось, учительница, Валентина Андреевна. «Ты что тут делаешь в такой поздний час?» «Пьяный отчим заперся и не пускает меня домой.» «Ну… пойдем ко мне.» Аня переночевала у учительницы, а утром в школу явился отчим. Он дал ей денег и сказал, что уезжает в командировку.

Вскоре из роддома вернулась мама с красным, сморщенным, орущим существом. Она ничего не узнала про Анины мытарства, потому что Аня ей не рассказала. Появление брата Аня восприняла с некоторой брезгливостью: он был продолжением ненавистного отчима. Отчим стал пить еще больше, ронял пьяные слезы и причитал: «Сына мой, сына…»

Аня, Сашка, Рита и Лиля добрались до озера сквозь жестокую метель. Нашли свежую рыбачью прорубь и опустили в ледяную обжигающую воду руки. Аня торжественно произнесла:

– Мы, члены тайного «Общества», торжественно клянемся тебе, Имандра, и пусть нас слышат небо и земля. Мы клянемся, что бы с нами не случилось, сейчас и потом, когда мы вырастем, служить только свободе, хранить верность только свободе, потому что нет на свете ничего более важного, чем Свобода.

Гордые и довольные собой, они отправились к мосту, как бы разделяющему озеру и речку, из него вытекавшую. Под мостом было не так холодно. А лед был разноцветный, радужный, как хвост павлина или крылья бабочки «Павлиний глаз».

Озеро приняло их клятву…

Июль, 2003

7. ЛЮБОВЬ ХУЛИГАНА

1.

Наша семья после двухлетнего пребывания на Кольском полуострове вернулась обратно в Москву. В сентябре мне надлежало идти в третий класс. А пока стояло лето, удушающе знойное, почти без дождей, но деревья и кусты вокруг домов за время моего отсутствия столь буйно разрослись, что образовали тенистые зеленые своды, под которыми стало так приятно играть в казаки-разбойники, в прятки или, расположившись на траве, в лото, принесенное из дома под строгий родительский наказ «вернуть в целости и сохранности». Дни напролет я проводила на улице в компании новых подруг и приятелей, которые в детстве заводятся как-то сами собой и не весть откуда.

В это самое лото мы и играли на траве за домом, когда появился он. Незнакомый парень года на два меня старше, высокий, белокурый, с очень большими и очень светлыми глазами. Он оглядел нашу пеструю компанию и остановился взглядом на мне. Наш маленький подхалим Пашка подбежал к незнакомцу, что-то радостно щебеча. Тот остановил его жестом и, не сводя глаз с меня, спросил:

– Кто это?

Пашка проследил направление его взгляда и сказал: «А, это…» – и стал что-то щебетать объяснительно, размахивая руками. Незнакомец молча слушал, не отрывая взгляда от моей персоны.